поможет нашему общему делу.
– Тогда зачем ты предложила прокрасться на гуляния? – потребовала ответа Белла.
– Прокрасться в дом герцога, – сказала Хелена с жадной ухмылкой. – Это могло открыть для нас множество новых возможностей.
Что задумали сестры Драммонд?
– Тебе там понравилось, дорогая Беллона?
Злобный взгляд Хелены заставил Беллу понять, что, по мнению сестер Драммонд, она должна быть в ужасе от сыгранной роли. И это правильно, ведь она – Беллона Флинт.
– Это было ужасно, – сказала она с содроганием, – но я всегда готова пойти на жертвы ради общего дела.
– Дорогая, дорогая Беллона! – воскликнула леди Фаулер, протягивая ей костлявую руку.
Белла осторожно взяла ее в свою, ощущая тонкость натянутой кожи.
– Мне жаль, что у меня ничего не вышло, мадам.
– Мы не можем побеждать в каждой битве. Посиди рядом со мной, пока мы слушаем Мэри. У нее такой успокаивающий голос.
Стул придвинули слишком близко к камину. На лице Беллы уже выступил пот, а от бедной умирающей дамы действительно ужасно пахло.
– Увы, мадам, у меня в доме произошло небольшое происшествие. Одна из моих служанок… Я постараюсь вернуться к вам позже.
Белла сбежала, чувствуя вину перед теми, кто оказался в доме леди Фаулер из-за бедности, но испытав огромное облегчение, когда снова оказалась на свежем воздухе.
Торн безразлично встречал своего камердинера и наступающий новый день. Будь прокляты Олимпийские гуляния и все, кто в них участвует, включая его самого. Джозеф бесшумно передвигался по комнате, как всегда чутко улавливая настроение своего хозяина. Но в данный момент Торна это тоже раздражало.
– Принеси мне завтрак, – сказал Торн, поднимаясь с огромной герцогской кровати. Она принадлежала еще его отцу, и для Торна оставалось загадкой, поскольку он никогда не знал своего отца, почему тот хотел, чтобы на всех ее поверхностях была выполнена резьба. Слава богу, резьба не была непристойной. Хотя это было бы неудивительно.
Крепко пьющий, играющий в карты, любитель скачек – таким был второй герцог Айторн, и Торн был рад, что никогда его не знал. Торн не был святым, но не заходил так далеко, как некоторые полагали, и сегодня ему было просто необходимо сохранить свое достоинство.
Он прошел в свою гардеробную и воспользовался душем, который установил там, скопировав конструкцию, используемую на кораблях. Ему нравилось принимать ванну, особенно большую греческую и, конечно, в компании женщин, но душ был более эффективен в некоторых ситуациях.
Он встал в широкий, глубиной до бедра, резервуар и потянул за цепочку, чтобы пустить воду. Она была теплой, именно такой температуры, как надо. Он вымылся весь, от пят до волос, на которых еще оставался серый порошок, который Джозеф нанес, чтобы замаскировать его цвет волос для образа пастуха.
Да, какое-то время было весело. Пока все не полетело к чертям.
Будь проклят Кристиан, и будь проклята его хладнокровная,