собираетесь, а собираемся, – по обыкновению, Николай пытался плоско пошутить, и от сказанного ему самому стало весело.
Я не вникал в смысл разговора, а тем более в подоплёку его шуток, но как бы машинально спросил:
– А сколько вас человек?
– Нас? – переспросил Николай, пытаясь пошутить, добавил. – Нас двое, как обычно, ты да я, – и снова ему стало весело от собственного остроумия.
Я не спешил с реакцией, хотя обтекаемые намёки Николая не оставляли сомнений. Но не потому, что у меня на этот счёт не было своего мнения, или ещё по какой причине. Я просто не то чтобы работать не хотел – я бы за мешок золота даже к инструменту притрагиваться не стал, а тем более вот уже столько лет я в руки кистей не брал. А поскольку разговор состоялся в мастерской художника, было понятно без слов, какую работу он имеет в виду. Хотя, как оказалось потом, я ошибался.
– Поехали, Серёга, хорошие деньги заработаем, – настаивал Николай.
– Нет, ребята! Здесь без меня! – ответил я категорическим отказом, а для большей убедительности в том, что на меня рассчитывать не стоит, заверил. – Мне деньги тоже не нужны, даже хорошие. Я вообще здесь на пару дней.
– Сергей, – вступил в разговор незнакомец, – не спешите с решением, давайте я вам расскажу, о чём идёт речь, изучите бумаги, а завтра встретимся, и скажете ваш ответ.
– Я уже всё решил, уважаемый Валерий Иванович, лучше не тратьте время на меня. У меня совсем другие планы.
Посчитав исчерпанным разговор, на этой ноте я попрощался с присутствующими и, высказав пару фраз вежливости типа «рад был всех вас видеть», удалился.
Николай, по-видимому, не хотел так просто меня отпускать. Когда я уже взялся за ручку двери, услышал его голос:
– Как вечером, посидим? У меня или, может, в кабак?
– Не пью! – бросил я короткую фразу, переступая порог на выход.
Грустные чувства не отпускали меня. Жизнь такая быстротечная! Раньше об этом и не думал, а тут вдруг нахлынуло. Я продолжал свой безотчётный путь в направлении к дому. По пути что-то прихватил себе на лёгкий ужин в гастрономе и собирался спокойно уединиться за телеэкраном. Но опять, уже в который раз, жизнь ставит меня перед убедительными аргументами того, что человек только предполагает. У самого дома, когда я уже ногу занёс для поворота во двор, на шею бросилась, словно материализовавшись из воздуха, женщина. Это была Люба. Для меня лично этим всё и сказано, но я должен дать объяснения.
Есть у меня слабость к азиатским женщинам. Я не могу объяснить, как это происходит, но взгляды узких глаз достают меня до каких-то необъяснимых глубин чувств. Не то чтобы я не в силах устоять перед ними, но у меня просто нет никакого желания сопротивляться этим чувствам. А Люба по происхождению своему вроде бы связана с Кореей или Японией, но ей очень хочется выглядеть блондинкой. Как говорится, на здоровье! Это её нисколько не портит и даже в определённом смысле приводит её внешность к соответствию с внутренним содержанием. В любовных чувствах ей равных