ты идёшь, где никто не бывал.
Пионерам бывало ли в жизни легко?
Пахнут потом и кровью все подвиги, но,
к сожаленью, за вредность дают молоко
и медали лишь только в красивом кино.
Но шлифуются души в походах таких —
это точно ценнее сиянья наград,
только с болью душевной рождается стих —
ты сама так решила два века назад».
Я хотела уйти от себя – не могу,
не умею, оставлю побег на потом:
просто Серое Солнце сквозь серую мглу
проступило, чтоб встать на пороге крестом…
А я не хочу тебе сниться
А я не хочу тебе сниться,
и ты мне не снись, беспокоя:
та нежность, что прячешь в ресницах,
нужна лишь в комплекте с тобою.
Признаемся, как мы скучаем,
и как друг без друга не можем:
я – чашке горячего чая,
а ты – коньяку подороже,
но, оберегая друг друга
от груза любви не по силам,
баюкаем на ночь разлуку,
чтоб в сердце дыру зарастила.
А я б родила тебе сына,
и, может быть – чёрт возьми! – дочку,
но тут медицина бессильна
и ставит нам жирную точку:
прожитые годы разлуки
назад не прокрутишь однажды,
вот-вот, и появятся внуки,
а общие ль – так уж ли важно…
Пусть общими будут – рассветы,
и нежность стыдливо в ресницах
привычно пусть прячется где-то,
но я не хочу тебе сниться…
Ах, какая сегодня гроза
Ах, какая сегодня гроза
разгулялась – бушует и крушит:
это все «не могу» и «нельзя»
прорвались через небо и души,
это всё, сказать не смогли,
не сумели друг другу когда-то,
этим ливнем смывает с земли —
раз не можете – значит, не надо.
И мы оба стоим под дождём,
будто он на два города – общий,
будто всё ещё верим и ждём,
что сбывается всё, если хочешь.
Я хочу так немного: в глаза
заглянуть твои, голос услышать,
и чтоб общая наша гроза
танцевала по небу и крышам…
Я хочу любить, не умею просто
Я хочу любить, не умею просто —
дочь Царя Морского, Морская Нимфа —
и пою сегодня ночному гостю,
чей корабль сейчас налетит на рифы…
Ты в глазах моих не ищи ответы,
там ответов нет, там одни загадки:
почему под холодом вечным – лето,
почему так горько, но всё же – сладко,
почему забыть невозможно, помнить —
невозможно тоже, да и – не надо…
Почему, как чайка над морем, стонет
твоё сердце, стоит коснуться взглядом…
С моего лица – хоть пиши иконы,
и нежнее шёлка, конечно, кожа,
а мой голос создан для страстных стонов,
и глаза – как омуты: тонешь тоже.
Мои