стоял недвижим, наблюдая за людьми. Он не нападал, не бежал, но лишь стоял, поднимая пыль беспокойным хвостом. Крика Амиши и других детей уже не было слышно. И лишь когда просела крыша, он одним легким прыжком скрылся во тьме.
Так закончилась эта ночь.
По утру не досчитались шестерых человек. Семье трактирщика удалось уцелеть – из погреба, куда они спустились, шел наружу небольшой ход, для быстрого доступа к запасам с улицы. Амиша, как только начался пожар, вылезла через окно. Теперь все они молча стояли над телом отца, глядя как рыдающая мать треплет изуродованный труп за рукав.
Ворота закрыли. Их покосившиеся от времени створы были забаррикадированы. Выход за пределы деревни был строго настрого запрещен. Тела, накрытые тряпками, лежали возле главного дома. Волуй не позволил их пока хоронить, ссылаясь на опасность снаружи. Растимир всю оставшуюся ночь провел на крыше одного из домов, возле ворот примыкающего к стене. Отсюда была видна дорога, ведущая в деревню Рыбаков. Где-то там, среди редкого осеннего леска была его семья. Он был уверен, что его брат – ловкий и смелый воин, и отец, обладающий великой силой, справятся и с десятью такими волками. Их раны перевяжет Велена и поможет найти дорогу домой из окружающих лесов, которые она обошла вдоль и поперек в поисках целебных корений. За это Растимир не боялся. Его тревожили крысы. Он видел как сотни, если не тысячи черных щетинистых тел ушли от Крайней в направлении деревни рыбаков.
К утру он побрел домой, так и не дождавшись родных. Мимо куч убитых крыс, мимо погорелых изб, мило плачущих людей.
– Что это было, а? Волуй? – спрашивали мужики старика, сгрудившись невдалеке от накрытых тел.
– Гон, – прошептал он.
– Что?
– Это был дикий гон.
– Что оно такое, этот гон?
Старик помедлил. Когда-то давно, когда он был ещё совсем юным, случилось что-то похожее. Они с семьей жили тогда в северном Повелье, близ Таргиза. Их деревенька пряталась в одном из многочисленных лесочков, рядом с приветливой речкой. Возле поселка она расширялась, образуя заводь с тихим течением, а посередине был островок с тремя березками. Небольшой такой – хату поставишь, и места больше нет. В тот день они как раз играли на том островке и видели, как внезапно птицы взметнулись в небо, поднялся сильный ветер, и все живое будто стало корчиться от боли. Кони в стойлах вздыбились, собаки лаяли, словно черт им глотки драл, даже куры и те всполошились. Из леса набежало много зверья. Злого зверья, обезумевшего. Люди из деревни разбежались кто куда. Одни попрыгали в воду, другие кинулись к городу, сквозь деревья. Потом все стихло: и ветер и гомон животных. Природа успокоилась, постепенно оправляясь от вспышки гнева. Им повезло, что они были на том островке – беда прошла стороной. В деревне нескольких людей подрали дикие собаки и вепри. Вечером, когда люди вернулись, они стали рассказывать про странные вещи, что видели в чаще. Говорили, что даже самые мирные и безобидные зверьки нападали