размышляет вслух Марк.
– Во дела! Это значит, тут кто-то уже был до нас, и вряд ли он выжил, – сопоставляет факты Шон.
– Почему думаешь, что не выжил? – вторгается Нигель.
– Ну вот, смотри: костер погасший, меч воткнут в центр кострища, а как он без меча глав гада убьет? И нам бы не дал задание этот беловолосый.
– Согласен с Шоном, пойдемте потихоньку. Ухо держим востро, – велел Марк.
С освещением от факела было гораздо комфортнее передвигаться вниз по узким, острым и заросшим мхом проемам. Гул не утихает ни на секунду. Ощущение, что все пространство пытается сдавить тебя, словно сама среда агрессивнее ее обитателей. Вдруг со стороны, куда они идут, слышится громкий детский плач, перерастающий в крик, а затем резко обрывается, будто по взмаху руки, одномоментно. Марк выставляет увесистый двуручник вперед и что есть мочи сжимает кисти на рукояти. Ничего не происходит, слышно только, как капает вода, и нечастые, неуверенные шаги вдали по чему-то хлипкому. То скитаются мертвяки в вечной агонии.
– Ладно, двигаемся дальше, – вполголоса велит Марк.
В какой-то момент свет начинает меркнуть. Когда он совсем исчезает, Шон и Марк оборачиваются на Нигеля. Он сидит у стены, на которой запеклась кровь и висит наросший жирный мох. Увлеченно, забыв о «погасших» товарищах, он ковыряется в земле.
– Кхм-кхм, – пытается обратить внимание Шон, но это не помогает.
– Нигель! – позволяет себе повысить голос Марк.
– Что? А, свет, забыл. – Нигель бросает взгляд на факел и продолжает ковыряться в земле.
Марк подходит и выхватывает у него факел.
– Что ты там возишься? – нависает над ним, подсвечивая и пытаясь понять, чего же товарищ ищет.
– Это же кровяной пещерный гриб. Ах, дилетанты. Он вырастает только на…
– Да, из названия понятно, для чего он нужен? – подводит к сути Марк.
– Можно сделать яд, можно, ну, для мужской силы, ну вы поняли. – Играет бровями Нигель.
– Все понятно. Дорогой гриб?
– Не особо.
– Парни! – обращает на себя внимание Шон. – Если кровь, получается, тут кого-то убили или ранили, давайте-ка в боевую готовность, а не о своей мужской силе заботиться.
Освященная троица двигается дальше, по пути они встречают еще один идентичный костер, а прямо перед ним тупик. Они встают в замешательстве. Развилок нет, ход один, звуки мертвечины слышны отчетливо. Но здесь нет ни единой души. Ни темной, не светлой – никакой. Полное бездушье. Герои никак не могут понять, где они ошиблись, ведь ошибаться было негде.
– Тупик? Что? – не понимает Марк.
– Во дела! Получается, только за грибом ходили.
– А говорил я не доверять беловолосым. А, блядь! – кричит Шон и в ярости ударяет своим изящным лезвием стену перед костром.
Да вдруг и нет там никакой стены. А впереди еще большее углубление вниз, все такое же сырое, мрачное и зловонное. Во рту вкус крови, воздух вокруг сдавливает темной силой, но двигаться дальше необходимо.
– Чего? – не соображает Марк.
Шон всматривается