Сян-юнь играла с Бао-цинь в отгадывание количества выставленных пальцев и, проиграв, попросила свою соперницу сказать, что она должна выполнить перед тем, как пить вино, и что после.
Бао-цинь со смехом изрекла:
– «Прошу вас влезть в кувшин» – ты же сама придумала этот приказ!
– Вот здорово! – закричали все. – Как кстати она вспомнила это выражение!
Однако Сян-юнь тоже не растерялась и произнесла в ответ:
«Высоко вздымаются волны прибоя»;
Вздулись волнами просторы реки,
пена летит к небесам.
Нужно «челн одинокий замкнуть на железо замка»; когда «бушует ветер на реке, не следует пускаться в путь».
Все захлопали в ладоши и закричали:
– Можно со смеху умереть! Она нарочно затеяла такую игру, чтоб нас потешить!
Все стали торопить Сян-юнь, чтобы она скорее пила вино, с нетерпением ожидая, что она скажет дальше.
Сян-юнь не спеша выпила вино, ухватила палочками кусочек утиного мяса, съела его, затем, увидев в чашке половину утиной головы, подхватила и ее, собираясь есть.
– Говори! – закричали ей. – Что ты увлеклась едой!
Сян-юнь подняла кверху палочки и произнесла:
«Ятоу» – утиная голова
с «ятоу» – служанкой – не схожа,
Должна ли приправлена быть она
коричным маслом тоже?
Все так и покатились со смеху. Тогда Цин-вэнь, Сяо-ло и другие служанки подошли к Сян-юнь.
– Барышня Сян-юнь умеет шутить! – признали они. – Но за то, что она над нами насмехается, надо ее оштрафовать на кубок вина! Когда это мы мазали голову коричным маслом? Пусть даст нам по бутылочке, тогда намажемся!
– Она собиралась вам дать бутылочку этого масла, – засмеялась Дай-юй, – да побоялась, что вас обвинят в воровстве!
Никто не обратил внимания на ее слова, только Бао-юй, поняв намек, низко опустил голову, да еще Цай-юнь, которая чувствовала себя виноватой, смутилась и покраснела. Бао-чай это заметила и бросила выразительный взгляд на Дай-юй. Та спохватилась, что сказала лишнее, и стала раскаиваться. Собственно говоря, она хотела подшутить над Бао-юем и совершенно позабыла, что может обидеть Цай-юнь. Желая скрыть неловкость, Дай-юй поспешно включилась в игру.
В это время Бао-юй играл в паре с Бао-чай, и та назвала слово «бао» – «драгоценный». Бао-юй сразу понял, что она иронизирует, имея в виду его «драгоценную яшму, в которую вселилась душа».
– Ты вздумала посмеяться надо мной, сестра, – сказал он. – Но я догадался, на что ты намекаешь! Только не сердись! Итак, «чай» – «шпилька»!
– Что ты хочешь этим сказать? – с недоумением спросили его.
– Ничего особенного. Просто сестра Бао-чай назвала слово «бао» – «драгоценность», предполагая, что я отвечу словом «юй» – «яшма», и никак не ожидала, что я смогу отпарировать словом «чай»! А ведь в одном из древних стихотворений есть строки: «Сломалась яшмовая шпилька, угасла красная свеча…»
– Эти строки не подходят, они касаются определенного события, и их нельзя применять ни к одной вещи в этой комнате, – запротестовала Сян-юнь. – Оштрафовать обоих!
– Я