– сам вор». Но как мы можем обвинять Цай-юнь, если у нас нет доказательств?!
– Ладно, – решил Бао-юй, – всю вину я возьму на себя. Скажу, что просто пошутил, желая напугать Цай-юнь и Юй-чуань, поэтому стащил у матушки порошок. Таким образом, оба дела прекратятся.
– Конечно, уберечь человека от репутации вора – дело доброе, – согласилась Си-жэнь. – Но если твоя матушка об этом узнает, опять скажет, что ты ведешь себя как мальчишка.
– Ерунда, – возразила Пин-эр. – Послать людей найти краденое в комнате наложницы Чжао очень просто, только при этом можно повредить кое-чьей репутации. О других можно было бы не заботиться, но этого человека задевать не стоит. Не хочется, «бросая камень в крысу, разбить вазу».
Она подмигнула и подняла кверху три пальца. Си-жэнь поняла, что речь идет о третьей барышне Тань-чунь.
– В таком случае разумнее всего, чтобы Бао-юй принял вину на себя, – поспешно заявили все, кто здесь присутствовал.
– А по-моему, нужно позвать Цай-юнь и Юй-чуань и хорошенько их допросить, – предложила Пин-эр, – иначе они подумают, будто я глупа и ничего не могла выяснить, – они ведь не знают, из-за кого мы так делаем. Если мы это дело так оставим, они еще больше пристрастятся к воровству и мы с ними ничего не сможем поделать.
– Верно, – одобрительно заметила Си-жэнь, – нужно и о себе подумать!
Пин-эр распорядилась позвать двух служанок.
– Можете не волноваться, воровку уже нашли, – сообщила она девушкам.
– Кто же это? – вырвалось у Юй-чуань.
– Сейчас ее допрашивают в комнате второй госпожи Фын-цзе, и она во всем призналась, – ответила Пин-эр. – Но я сразу поняла, что она не виновата, и мне очень жаль, что она от страха сознается в том, чего не делала. Второй господин тоже жалеет ее и хотел взять часть вины на себя. Я могла бы раскрыть это дело, но вся беда в том, что настоящая воровка со мной в дружеских отношениях. С хозяйкой дома, где лежит украденное, можно было бы особенно не считаться, и пропажа легко бы нашлась, но я не хочу повредить репутации одного хорошего человека. Вот я и попала в затруднительное положение. Приходится просить второго господина Бао-юя принять на себя всю вину. Что вы об этом думаете, я вас спрашиваю? Если вы обещаете впредь соблюдать осторожность и заботиться о собственной репутации, второй господин на этот раз примет вину на себя; иначе я сейчас же доложу обо всем госпоже Фын-цзе и попрошу ее, чтобы она зря не обижала невиновную.
Цай-юнь невольно покраснела и от стыда готова была провалиться сквозь землю.
– Не волнуйтесь, сестра! – сказала она. – Незачем обвинять честного человека! Раз уж дело приняло такой оборот, я все скажу! Наложница Чжао много раз просила меня достать этого порошка для Цзя Хуаня, и я взяла его у госпожи. Я виновата! Когда госпожа бывала дома, мы часто брали порошок и дарили другим. Я думала, что и на этот раз все сойдет благополучно. Но я не могу допустить, чтобы обвиняли невинного! Отведите меня ко второй госпоже Фын-цзе, сестра, я во всем признаюсь.
Все