на сотрудников КГБ они не были похожи. Скорее они выглядели как «мелкие фарцовщики – не такие, какие толпились у „Метрополя“, а такие, какие собирались у железнодорожных вокзалов»237. Хиппи по кличке Енин – еще один юноша с хорошими связями – громко объявил, что ему позвонил его «дядя» и сказал, что милиция будет сегодня «с ними» (то есть на их стороне). И пока Ильин удивлялся, почему арестовали Солнце и Джаггера, раз милиция собирается быть «с ними», какой-то человек закричал со ступенек: «Просьба не расходиться! Мероприятие закончено! Никому не выходить!»238 Вася Лонг стоял неподалеку: «И все так еще построились, с этими лозунгами, буквально шаг сделали – и тут спереди, из кустов выходят, как в кино, несколько человек в штатском, с книжечкой: „Ребята, всем оставаться на месте“, мирно так. Ну и тут я понял, что сейчас произойдет»239. В этот момент Вася Лонг и три его литовских друга поняли, что пора бежать; за ними, по случайному совпадению, последовал Ильин. Они мчались через сквозные университетские дворы, прорываясь через кордоны оперативников, которые смыкались у них за спиной. Благодаря стройке рядом с гостиницей «Националь» они смогли пробраться к улице Горького и прыгнули в отъезжающий от остановки троллейбус № 20. «Мы влетели в этот троллейбус, на пол – чтобы не видно, и водитель, молодец, двери закрыл и поехал. И видим, те, которые за нами бежали, выскочили и головами крутят. Скорее всего, [судя] по виду, это были оперотрядники, комсомольского вида ребята»240. Когда троллейбус дважды повернул направо и поехал по улице Герцена (Большая Никитская сейчас), они увидели, как милиционеры ведут их друзей и сажают в автобусы. Ильин-Томич заметил, что к его другу Игорю Окуджаве подъехала «Волга»241. «Хроника» также сообщала, что «самых длинноволосых» посадили в «Волги»242, но это было наблюдение постороннего человека, не участника событий. К этому моменту настоящий лидер и его ближний круг уже находились в отделениях милиции и комсомольского патруля на задворках памятника Долгорукому.
В рассказе Солнца говорится, что к 6:20 вечера к городскому штабу подъезжали автобусы, развозившие задержанных «хиппи, похожих на хиппи и остальных». «Получали указания и следовали дальше, развозя демонстрантов по отделениям. Там их подвергали допросу и составляли на каждого подробное досье. Им не давали есть и спать всю ночь. Беспрерывно будили, задавая самые нелепые вопросы. К утру некоторых отпустили, записав привод, а других подстригли, осудив на короткий срок заключения в специальный лагерь. Они были возмущены до предела, негодовали, не понимали, что с ними происходит»243. Один из задержанных, Максим Капитановский – барабанщик, игравший в разных московских группах и знавший многих людей из тусовки, – был в это время около университета совершенно по другому делу: он пришел на юридический факультет сдавать зачет. Он был секретарем комсомольской организации заводского цеха, поэтому выглядел совсем не как остальные демонстранты: с короткой стрижкой,