я о таком не слышал.
– Как это происходит – как мы убиваем людей?
– Ты выпиваешь жизненную энергию. Человек умирает.
– Как это – выпиваешь?.. Я не понимаю! Как можно выпить то, чего нельзя увидеть? Это же не кровь, не вино, не вода?
– Опять упираемся в тоже, что и четверть часа назад – как я могу рассказать тебе о том, о чём у тебя нет даже понятия? Но могу показать.
– Я не готова к перверсиям.
– Жизнь таких, как мы, – я и ты, – с точки зрения таких, как твоя мать – одна сплошная перверсия. Если хочешь жить, рекомендую с этим смириться. Если не хочешь – тоже. Ведь как суккуб, ты бессмертна. Как ты хочешь, чтобы я помог тебе, Николь? Могу показать, как сам питаюсь жертвой? Могу отпить пару глотков от твоей Чаши жизни? Выбирай, маленькая сестрёнка.
Выбрать было нелегко. Всё было равно противно и неприятно. Но Николь должна знать заранее, чтобы быть готовой.
Если она убьёт наследника Стрегонэ, добром это не закончится. Да и просто, если в дальнейшем она хочет жить полноценной нормальной жизнью (а она – хочет!), нужно понимать, что ждёт бедолаг, которым не посчастливится стать её мужчинами.
– Я хочу видеть, как это происходит.
– Как пожелаешь, маленькая сестричка, – повторил инкуб с улыбкой.
Он потянулся к Николь, проводя длинными пальцами по её щеке.
Она ощутила прикосновение руки Клода, ласковое и прохладное.
– Помни, люди идут к нам добровольно, по собственной воле. Они дарят нам часть жизненной энергии, служат нам, взамен же получат возможность воплотить самые запретны, самые тёмные свои мечты и желания. Ничего нового, маленький ангел. Договор, древний, как мир: демоны исполняет желания – люди платят жизнью. Это в лёгких случаях, когда речь идёт о таких мелких бесах, как я или ты. В худших же платить приходится душой и посмертием, но нам с тобой душа ни к чему. Мы не столь сильны и всемогущи. Мелким бесам достаточно жизни.
Голос Клода звучал шёлковым шёпотом. Он дразнил, ласкал, манил, обещал. Убаюкивал и затягивал в состояние полусна.
Свет убывал.
Они словно переместились в другое место, центром которой была круглая арена. В центре арены стояла обнажённая, стройная смуглая женщина с большой, крепкой грудью грушевидной формы. На шее её, чуть выше грудей, поблескивала серебристая цепочка с искрящемся в тусклом неоновом свете алмазом-каплей. Единственной одеждой были ярко-красные, блестящие сапоги на высокой острой шпильке. Дополняли образ острые чёрные ногти, ярко алые губы, в высокий хвост забранные чёрные волосы и густо подчёркнутые чёрной краской глаза.
В руке женщина держала длинный хлыст.
Зазвучала музыка, такая же ритмичная и жёсткая, как визуальный ряд. Женщина задвигалась в такт, вращая бёдрами, сексуально и призывно. Её взгляд овладевал сознанием. Разворачивающейся в руках хлыст ритмично ударял по земле, органично вплетаясь в общий ритм.
Суккуб улыбалась. Улыбка у неё была вызывающая, дерзкая, призывающая. Её руки с острыми чёрными заскользили по полушариям груди, приковывая