умел, не зря управлял огромным регионом, вот только взгляд из холодного превратился в очень злой. После меня выступил Геро, который снова в мельчайших подробностях рассказывал детали драки, со смаком раскрывая каждую секунду, особенно много внимание уделил моменту удара стула по лицу, поведал о меняющемся выражении лица оскорбившего его человека из высокомерного-самодовольного в удивлённое. Припомнил даже как брызги крови разлетались в разные стороны, словно события происходили в замедленной съёмке. Марлен дважды за вечер пережил события того дня и в отличие от своего хозяина эмоции прятать не умел, что очень веселило, особенно, когда он бросал на меня взгляд. В этот момент я начинал чесать несуществующую шишку на голове.
В конце Орк подтвердил мои слова о том, что нас действительно отпустили на свободу и даже вернули ему мечь. После чего поблагодарил «прэкрасного гэрцога».
– Кому есть что добавить милости просим к артефакту.
С довольной улыбкой сказал судья. Но дураков опровергать наши слова не было.
– Тогда обвинения снимаются, подсудимые могут быть свободны. Отдайте им личные вещи.
– Спасибо за лопату ваша светлость, очень пригодилась крикнул я жирдяю.
Тут его самообладание дало трещину и он забывшись потёр ссадину на своём холёном лице. «Оо так это наша работа» понял я. «Ну что же, теперь если поймают будут убивать медленно и с наслаждением, в Ландай по своей воле мы больше точно не пойдём». Подумал я а когда нас повели обратной дорогой – тихо спросил орка:
– Геро ты понял откуда у нашего благодетеля синяк на пол лица?
– ЫЫ – осклабился орк – крупная жирная рыбка попалась в малэнькую ямку. Тэпэрь она хочэт схарчить самих рыбаков, потому и приехала. Только нэ пойму, почэму цэлитэли нэ свэли синяк, это жэ совсэм просто.
Несколько часов спустя после «дурацкого суда» герцог Ландайский ехал в своей карете вне себя от злости. Триклятые инферналы запретили ему сводить синяк, в наказание за провал на охоте. Рогатым уродцам нравилось издеваться над людьми и даже владыка Ланды не был исключением. Такого унижения он ещё не испытывал, ему никогда не забыть этот насмешливый высокомерный взгляд Марийского владыки и предложение обратиться к его лекарю. «Но хорошо смеётся тот, кто смеётся над трупом врага. Я ещё доберусь до тебя старый лис, и зажарю твою худосочную тушку на вертеле, но сначала сварю суп из этого травника, а орка пущу на шашлыки». Но даже эти приятные мысли не приносили облегчения. Сейчас его раздражало буквально всё, особенно этот тупой выродок сынишка барона, которого он заставил сожрать собственного папку, за такую «великолепную» охоту – Герцог снова автоматически потёр больное место на лице.
– Марис!!!
Прокричал он и к окну кареты подъехал старший слуга.
– Жду приказаний ваша светлость.
– Зайди ко мне.
Марис ловко спрыгнул с лошади, встал на ступеньку транспортного средства, после чего открыл дверцу и вошёл внутрь расположившись на лавке напротив своего хозяина.
– Чем могу быть полезен?
– Слушай