нагрузку на мышцы и связки. Ирвин совершенствовал, чинил и видоизменял всё, что видел, – экспедиционные примусы, палатки, фотокамеры. Он всё делал с прибауткой, весело и легко, чем заслужил любовь и уважение старших коллег.
Но почему Мэллори выбрал именно Ирвина для последнего, самого важного рывка? Ведь у Ирвина вообще не было опыта – до того он поднимался лишь на две крошечные горы – один раз на Шпицбергене и один раз в Швейцарии! Почему Мэллори не пригласил Оделла, значительно более опытного альпиниста? Чаще всего на этот вопрос отвечают так: Мэллори хотел, чтобы рядом с ним был гениальный механик, который способен починить кислородный аппарат, если тот откажет, и придумать решение любой задачи, требующей математического мышления. Например, как вытащить альпиниста из расщелины. Или как перебраться через пропасть. Из своей последней экспедиции Меллори писал матери: «Ирвин – отличный парень, всё схватывает на лету и будет наилучшим из возможных компаньонов при восхождении. Я полагаю, „Биркенхедским новостям“ будет что написать, если мы доберёмся до вершины вместе».
Я преодолел нечеловеческую дистанцию. Четыре тысячи триста пятьдесят миль за семнадцать дней – без карт, без официальных разрешений, с минимумом топлива и практически полным отсутствием лётных навыков. Меня арестовал не консул, не лётный инспектор, а просто констебль – Британия не оставляет своих подданных в покое. Меня ждали на аэродроме и объявили об аресте, как только я выбрался из самолёта.
Я не сдался. Я нанял машину и проехал сто восемьдесят шесть миль в сторону непальской границы, откуда попытался связаться непосредственно с Трибхуваном, королём Непала. Я был уверен, что меня соединят. Я два с лишним часа уговаривал местных бюрократов выдать мне разрешение на пересечение границы, на полёт над территорией Непала, звонил и просил соединить меня с королём – впустую. Я видел непонимающие глаза.
Я вернулся в Лалбалу и там за сущие гроши продал самолёт – от него всё равно уже не было никакого толку. Я поехал в Дарджилинг, где прожил всю зиму, – это позволило мне немного акклиматизироваться. Там я и познакомился с шерпами – случайно, в местном кабаке, не знаю, как называются такие заведения. Когда я узнал, что за год до меня они поднимались наверх с Ратледжем, я сразу заплатил им аванс как проводникам и носильщикам. Если бы я был умнее, я бы нашёл Карма Пола, организатора альпинистских партий и «поставщика» шерпов, незаменимого участника британских экспедиций, – но тогда я не знал, кто это такой.
Границу мы пересекли тайно, переодевшись в буддийских монахов. Весь путь занял десять дней, Теванг хорошо знал дорогу. В пути произошло одно комическое происшествие – утром, после одной из ночёвок, я выбрался из палатки и увидел старика из местных. Он был уверен, что около деревни в палатке тайно ночует путешествующий инкогнито Далай-лама. Я сильно его разочаровал.
А потом