человек обиженно опустил трубку.
– М-да, живой голос. Подвёл ты меня, подвёл! – Наталья вздохнула. Поднялась на ноги, уже улыбаясь. Никто не сможет испортить хорошего настроения! Просто не посмеет, да и всё.
Наталья прошла полквартала до поворота к институту, но свернула в противоположную сторону. Там где-то, помнилось, была парикмахерская.
Цирюльня осталась на месте. Вывеску никто не поменял. Может быть, потому что в подворотне, и мало кому заметны подъеденные потёками ржавчины синие буквы на козырьке подъезда.
– Маникюр? – сморщилась парикмахерша, оглядев вошедшую в бесформенных брюках и объёмном пиджаке.
– Он самый.
– Прямо сейчас?
– Желательно.
– О-ох. Покажите!
Наталья вытянула руки вперёд.
Парикмахерша улыбнулась. Ногти, поражающие девственной чистотой. Цельные, как игрушка. Работать с такими одно загляденье. Радость мастеру, удовольствие клиенту.
Парикмахерша усадила женщину, занялась работой.
Наталья не успела помечтать, как парикмахерша известила:
– Готово!
Наталья, вращая ладонями, оглядела ногти со всех сторон.
– А лак положите?
– Ни к чему губить создание природы! – результат работы, похоже, прибавил радости мастеру.
– Сколько я должна?
Парикмахерша назвала смешную цифру.
Наталья тотчас расплатилась.
– Недавно приехали?
Наталья одарила мастера взглядом, заимствованным у старой преподавательницы своей кафедры.
– Извините.
– Да это вы простите меня! – Наталья прижала ладонь к груди. – Можно сказать, я только что проснулась.
– Женатый?
– Нет.
– Тогда позвольте дать вам несколько советов.
Наталья вытянула лицо вперёд, стремясь не пропустить ни одного слова.
– Смените, – парикмахерша махнула рукой, – а лучше купите себе платье!
– Спасибо.
– И, пожалуйста, не делайте химической завивки! Жаль портить такую красоту.
– Вы полагаете?
– Если желаете, за полчаса сделаю причёску Нефертити.
– Мне бы попроще.
– Как скажете, но вы куда-то спешите? – парикмахерша взглядом указала на контейнер защитного цвета в руке посетительницы.
– Нисколько я не спешу!
Как и обещала, мастер уложилась в тридцать минут.
– И всё же, смените имидж! – повторила она на прощание.
Наталья улыбнулась в ответ, увидев себя в зеркало, счастливую и цветущую – Бальзак со своими клячами отдыхает – Семёнова прыснула со смеху, как школьница.
Выйдя из парикмахерской, Семёнова зашагала дрейфующей походкой. Бедром вперёд, что называется. Галифе её раздувались на бёдрах, морщась в промежности. Действительно, ужас. Сгорая от стыда, с новой причёской, с наманикюренными ногтями, но в солдафонской форме, Семёнова строевым шагом направилась домой.
– Погибать,