владела, ушло вместе со мной.
– А чем вы владели? – Карл с любопытством поглядывал на фотографии, которые, судя по их внешнему виду, относились к тому же периоду, что и изображение Пикассо в обществе его теперешней собеседницы.
– В моем распоряжении были знания, к обладанию которыми издревле стремились лучшие умы всех времен и народов, – торжественно произнесла Мария Степановна, потянув за ленту, и в тот же момент бумажные хранители истории, будто почувствовав долгожданную свободу, рассыпались на ее коленях. – Помните, я только что говорила о том, что все это может свести с ума?
– Угу, – приняв это заявление за очередную попытку придать своей биографии более солидный статус, Карл добродушно улыбнулся: он был не против подыграть пожилой женщине.
– Так вот, – его собеседница, судя по всему, предпочла не обращать внимания на снисходительный тон молодого человека, – на этот раз я подготовилась лучше. Вам ничего не грозит, поскольку вы всегда сможете списать нашу встречу на игру воображения, каким бы ни был ее итог.
– О чем вы? – Дубинин удивленно поднял брови, оторвав жадный взгляд от артефактов, которые все еще были недоступны ему. В следующий момент он икнул от неожиданности и протер глаза – рядом с ним на скамейке сидела та самая молодая женщина, которой он еще вчера любовался, рассматривая постановочный портрет в квартире Марии Степановны.
– Вы спите, Карл, – лучезарно улыбнулась она обалдевшему журналисту. – Сон – лучшая ваша защита.
Когда Айлин, юный сын каменщика, впервые вошел в несуществующую дверь, он страшно испугался, посчитав, что своими действиями навлечет беду на свое селение. Но когда он вернулся, то увидел, что ничего не изменилось. Птицы продолжали щебетать, а кошки все так же охотились на них. Мальчик побежал к отцу и рассказал о том, что видел, за что был тут же жестоко избит. Скорый на расправу мужчина строго настрого запретил ему даже заикаться о таких вещах, иначе, как он заявил, всю их семью в лучшем случае выгонят. В худшем… Впрочем, он не уточни, но Айлин быстро уяснил, что лучше держать язык за зубами и больше не провоцировать родителя. Однако удержаться от того, чтобы еще раз заглянуть в новый и неизведанный мир, он, конечно, не мог.
Пространство, которое его окружало, не было похоже ни на что из того, к чему он привык. Здесь не было неба, не светило солнце – здесь вообще ничего не было, но все же пустоты он не ощущал. Как и усталости – Айлин мог часами гулять по черной мягкой земле и при этом оставаться бодрым и полным сил. Еще он заметил, что время в мире, который он назвал Kuzhiadell, то есть «тайное убежище», течет совершенно иначе. Впервые проведя здесь целый день, он вернулся домой, ожидая взбучки от отца, но тот ничего не заметил. В этом не было ничего удивительного – сына не было всего несколько минут. Оценив открывшиеся возможности, мальчик постепенно перетаскал из окрестностей все, что плохо лежит, чтобы