заключил Оршан.
– Ну и я в долгу не останусь, – ноги будет мочить в тазике с ледяной водой, – добавил Аметис, явно желающий, чтобы последнее слово в этом важном деле было за ним.
– Так тому и быть, всё слышал Рокфеллер? Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
Обжаловать приговор, да и вообще, что-либо возразить, об этом и речи не могло быть, Джон лишь глупо моргал глазами и слушал всю эту чушь. Ему даже снова пришли мысли в голову, что всё это дурной сон, но заветного пробуждения не наступало, кошмар не растворялся подобно туману, ничего не исчезало, так что приходилось и далее внимать всему происходящему и дивиться.
– Ну вот и всё, Джонушка, гран мерси за проявленное мужество и терпение, но как говорится хорошего понемножку. Ты и так отнял у нас уйму времени, которое, не будь ты таким злодеем, и тебя не доставили бы сюда под наше попечительство, я лично тратил бы совсем по-другому и уж поверь не здесь, совсем не здесь, – заключил полу шакал.
– Я просто уверен, что сердобольный виночерпий и пивовара Сезильдор, который всякий раз прежде, чем продать этилового спирта, разведённого водой и пивным порошком, справляется о здоровье, а в особенности интересуется не шалит ли печень, уже откупорил свежую кегу прекрасного ледяного Майского эля. А мы тут бездарно тратим своё драгоценное время, – подтвердил Оршан.
– И на последок не влепить ли ему волшебного пендаля. Так сказать для ума и закрепления материала, а Аметис, как думаешь?
– Да я то только за, но боюсь Джон против будет. А, Джон, не желаешь ли пендаля? – Рыкнул Аметис в сторону бледного как смерть Рокфеллера.
– Прошу вас не нужно пендаля. Я правда не знаю, что это такое, но догадываюсь что весьма пренеприятная штука, – взмолился старик.
– Эх, Джон, эх, Джон, – покачивая головой рассуждал толстяк, – ты напрасно недооцениваешь полезность и закрепляющие свойства волшебного пендаля. Заодно и словарный запас расширил бы немножко, да и внукам было бы что рассказать. Ну да ладно, нет так нет, уговаривать не станем. Заколебал ты меня, нудный ты какой-то. Просто наискучнейшее утомляло! Нет чтобы отчаянно спорить, дерзить, доказывая свою правоту, сыпать фактами, клясться богами, что всё делал только из лучших побуждений, так нет. Нытик ты и зануда, небось на земле сидя в своём кресле не так себя вёл, – закончил Оршан многозначительно смотря на Рокфеллера.
– Спасибо, – боязливо нашёлся Джон поблагодарить за отмену пендаля.
– Пожалуйста! – Отвечал Аметис
– И последнее, так сказать утешительный приз! Ответственно заявляю тебе старик, что надежды у тебя никто не отнимал. Верь и терпи, и думай, тысячу раз думай почему ты там, где ты есть. А теперь, – и тут Оршан вдруг визгливо крикнул, – Алле ап! Пошёл вон!
Затем мгновенно подлетел обогнув Рокфеллера сзади и пендаля всё-таки от всей души влепил. И снова всё вокруг Джона закружилось, завертелось, перемешались все цвета и краски.
– Как