подпрыгнул, когда она вскарабкалась на ступеньку эстакады.
– Давай еще! – Крикнул я, когда Казачок снова высунулся из машины, – ровно идешь! Смело назад!
Двигатель загудел еще натужнее, и машина быстро взобралась на направляющие дорожки эстакады. Кузов гулко лязгнул об уголок-ограничитель.
Натянув стояночный тормоз, Казачок выбрался из машины.
– Ты гляди! Смог-таки! – Крикнул он, любуясь газоном, задравшим задний борт кверху.
– И не так сложно, да? – Посмотрел я на парня с улыбкой.
– Сначала было сложно. Но вот, с твоей помощью, гораздо легче!
– Пустяки, – сказал я, – в первый раз всем сложно. Ну давай, выгружайся.
Казачок кивнул и побежал к эстакаде. Дернув специальный рычаг, открыл задний борт. А потом вернулся к кабине.
Двигатель газона взревел на тон выше, когда Казачок принялся поднимать кузов. Захрустела коробка отбора мощности. Кузов медленно пошел вверх, обнажая блестящий гидравлический шток. С шуршанием, подняв пыль, зерно посыпалось в завальную яму.
Когда кузов опустился и грюкнул о раму машины, Казачок согнал газон с эстакады. Подъехал ко мне боком.
– Спасибо, Игорь! – Крикнул он.
– А заметать кто будет?! – Заорал механик с верха зава, – Метла вон там! Под бункером!
Я рассмеялся, а Казачок, растерянно улыбаясь, выпрыгнул из машины и пошел за метлой.
– Ну я сегодня не дождусь! – Закричал Титок, видя, как за ним подъехала еще одна груженая машина, – ей бо, не дождусь!
Когда Казачок отъехал, увидел я, как стоят у своих заведенных тракторов трое парней, с кем была у нас перепалка и наблюдают.
Внезапно белобрысый плюнул себе под сапоги и забрался в трактор. Потом пошел и длинный. Только худой остался курить под задним высоким тракторным колесом.
Двигатель трактора белобрысого зарычал. Он принялся сдавать назад, почему-то не опустив свой задранный ковш.
Я даже и рта раскрыть не успел, как раздался жуткий грохот и хруст стекла. Худой аж подскочил под колесом, и юркнул в сторону. Опомнившись, стал глядеть с изумленным видом, что же произошло. Стянул, как завороженный, с головы кепку.
Белобрысый, обернувшись, отъехал недостаточно далеко, прежде чем уйти в поворот задним ходом. Ну и со всего размаха угодил поднятым ковшом в кабину соседнему трактору. Напрочь снес он дверь, погнул раму. Высыпались задние и боковые стекла. По ветровому побежала широкая паутина трещин.
– Ты чего творишь, Игнат! – Кричал худощавый, – гляди, куда едешь!
Он выбежал перед трактором белобрысого и разразился жутким матом. Белобрысый и долговязый выбрались из своих машин.
Вся тройка трактористов стала о чем-то переговариваться. Я видел, как растерянный Игнат чесал голову и разводил руками. Бросал в мою сторону озадаченные взгляды.
– Чего тут еще стряслось! – Заорал завтоком, выбегая на двор, – да елки-палки!
В конце концов подбитый трактор был все же на ходу, и худощавый угнал его обратно на станцию. Остальную работу трактористов решили не останавливать.