яркую картину отвратительного гниения старой России. Историк это сделать не сможет, так как уже теперь, хотя прошло с тех пор всего пять лет, мы настолько далеко шагнули вперед, что из памяти начинают исчезать события той эпохи, которую описывает автор. В этом основная ценность издаваемых записок.
Однако теперь мы не можем уже ограничиваться наблюдением только того, что плавало на поверхности и бросалось в глаза современнику.
Так, например, говоря о Махно, автор изображает его как простого бандита, привлекающего на свою сторону раздачей награбленного имущества. Такая оценка махновщины должна быть признана верной по отношению к махновщине второй четверти 1921 годов. Но было бы ошибкой за бандитизмом Махно 1919—1920 годов не заметить массового крестьянского восстания против генеральско-помещичьей диктатуры. Это крестьянское восстание, поскольку оно не было подчинено организованному руководству пролетариата, давало почву для проявления бандитизма, но не бандит Махно бил здесь бандитов Деникина, а крестьянство било здесь помещиков. Этого мы не должны забывать, когда читаем заметки И. Калинина о Махно и зеленых.
Автор и не мог дать такого освещения, какое даем мы, так как он дает только свои непосредственные наблюдения, ценные прежде всего именно своей непосредственностью. Но читатель должен, читая записки И. Калинина, помнить об этих классовых процессах.
Что лежало в основе той борьбы, которую описывает автор? Наиболее кратко формулируя, можно ответить: борьба за крестьянство между буржуазно-помещичьим блоком с одной стороны и пролетариатом – с другой. Краткое рассмотрение основных моментов этой борьбы мы и должны предпослать запискам И. Калинина. Без этого будут неясны причины тех смен побед и поражений на фоне общего развала контрреволюции, картину которого так живо изобразил автор.
«Триумфальное» наступление красных сил в начале 1918 года, приведшее к самоубийству Каледина и к уходу в степи жалких остатков донской армии и «первопоходников»-добровольцев, сменилось воссозданием Донской армии Краснова с помощью германского империализма в середине 1918 года.
Причина этого – не только помощь германского империализма. Эта помощь попала на подготовленную почву казацких восстаний, возникших тогда, когда на очередь дня стал вопрос об использовании полученного в Октябре, т.е. о борьбе за землю с иногородними. Здесь триумфальное шествие Октября, смахнувшее без всякого труда Каледина, сменилось обостренной гражданской войной казачества в союзе с Деникиным с одной стороны и крестьянства в союзе с пролетариатом – с другой.
В первом из этих двух враждебных друг другу союзов с самого начала были заложены корни разложения.
Казачество в массе своей не хотело возрождения старой помещичьей монархии. Оно желало сохранения привилегий, полученных от монархии, но не хотело монархии, т.е. тех обязательств, которые накладывала монархия на казачество. Оно хотело сохранить привилегии особого военного сословия, но не хотело