первый взгляд столп этот казался искусно выполненным неподвижным изваянием из воды. Но, присмотревшись, можно было заметить внутри скульптуры движение, сонм прозрачных призраков, снующих вверх-вниз. С ошеломительной скоростью они взлетали до самого верха, заполняли все внутреннее пространство водяного цилиндра; ежесекундно и без устали восполняли утерянное мгновение назад, поддерживая постоянное совершенство формы. Разумеется, взобравшись к небу, на самый верх, они неизбежно рухнут вниз, но та неослабевающая сила, что щедро питала этот будущий крах, была воистину великолепна.
Юноша смотрел и смотрел на фонтаны, которые хотел показать девушке – для того он и привел ее сюда; смотрел и думал, как же это на самом деле красиво. Взгляд его поднимался все выше вслед за струями, пока не уперся в извергающее дождь небо.
Капли дождя упали ему на ресницы.
Плотно обложенное облаками небо повисло прямо над головой, дождь лил не переставая. Все вокруг было наполнено им. Дождь, падавший юноше на лицо, был точно таким же, как тот, что проливался сейчас на здание из красного кирпича вдали и на крышу гостиницы. Выходило, что безбородое, с гладкой кожей лицо Акио, подобно любой безлюдной крыше или любой бетонной площадке, – просто еще одна поверхность, безропотно принимающая потоки дождевой воды. Для дождя нет никакой разницы – падать на юношескую щеку или на грязный бетон.
В ту же секунду образ бьющих у него перед глазами фонтанов поблек в сознании. Теперь фонтаны под дождем казались ему всего лишь повторяющимся, бессмысленным и скучным действием.
Акио позабыл о своей недавней шутке и о последующем раздражении – он лишь ощущал, как стремительно пустеет его сознание.
И в опустевшем сознании остается один только дождь.
Он бесцельно зашагал куда-то.
– Ты куда? – На этот раз Масако крепко держалась за ручку зонта, ее белые сапожки двигались в такт его шагам.
– Это мое дело, куда я иду. Я же тебе, кажется, все понятно объяснил.
– Что объяснил?
Услышав это, он с ужасом взглянул ей в лицо, но дождь уже смыл с влажных девичьих щек дорожки слез; покрасневшие глаза еще помнили о пролитых слезах, однако голос ее больше не дрожал и не прерывался.
– Что значит – «что объяснил»? Я же в кафе ясно тебе сказал: «Нам пора расстаться».
И тут краем глаза он заметил на лужайке, почти целиком скрытой от него плывущим на фоне дождя профилем Масако, редкие кусты рододендронов с ярко-красными цветами.
– Да? Ты так сказал? Извини, значит, я не расслышала, – как ни в чем не бывало произнесла она.
Это настолько потрясло Акио, что он едва устоял на ногах. Но через два-три шага все же нашелся и, запинаясь, спросил:
– Но… но почему же тогда… почему ты плакала? Странно как-то.
Она ответила не сразу. Ее мокрая ладонь крепко сжимала ручку зонта.
– Просто слезы взяли и полились сами. Без особой причины.
Разъяренный, он хотел