малолетних мальчиков каких-то осмысленных действий. Застыв, оба в ужасе смотрели на несущегося зверя и ждали конца. Они и вообразить не могли, что подобные существа водятся в реальном мире. Только в самых невероятных и захватывающих историях Гаскона, но даже он никогда не рассказывал им о столь ужасных тварях.
И все-таки Поль не растерялся, проявив удивительное присутствие духа.
– Беги! – крикнул он брату.
Мусса продолжал стоять как вкопанный.
– Беги! – вновь крикнул Поль, и снова его крик не возымел действия.
Кабан был совсем рядом с Муссой. И тогда Поль бросился вперед и изо всех сил толкнул брата в ров, а затем прыгнул туда сам.
Этот толчок спас Муссе жизнь, иначе кабан вспорол бы ему живот, а так вместо лобового удара последовал боковой. Сил, остававшихся у кабана, хватило, чтобы подбросить Муссу в воздух. Мальчик перелетел через ров и, словно мешок, упал на землю, потеряв сознание. Из раны текла кровь.
Достигнув края рва, кабан резко остановился. На дне лежал Поль. Взглянув вверх, мальчик увидел жуткую морду с зубами и клыками. Он израсходовал весь свой запас смелости. Его хватило лишь на то, чтобы свернуться комочком и шумно всхлипнуть.
Раны кабана все сильнее давали о себе знать, но могучий зверь держался за счет глубинных резервов, подхлестываемых адреналином. Он пока еще был жив. Ров не позволял ему продолжить атаку. Кабан лихорадочно бегал взад-вперед, сердито щуря глазки и высматривая способ добраться до Поля или до Муссы.
У дальнего конца дерева кабан увидел твердую почву, тропку, ведущую прямо к окровавленному Муссе.
Кабан опустил голову и побежал туда.
В тот самый момент по дороге, которая тянулась вдоль противоположного берега озера, проезжал монсеньор Мюрат, епископ Булонь-Бийанкура. Он возвращался в свой дворец после аудиенции у императрицы Евгении. Настроение у епископа было приподнятое. Аудиенция прошла на редкость великолепно. Из всех беспокойных душ Тюильри, требовавших его пастырской заботы, императрица была самой податливой, самой католической и богобоязненной. К тому же наиболее восприимчивой к его увещеваниям. Нынче влияние епископа на императрицу достигло нового, небывало высокого уровня. Евгения доверила ему учреждение международного фонда по сбору средств на реконструкцию храма Гроба Господня. Монсеньор Мюрат едва сдерживал ликование. Императрица сделала это при большом скоплении придворных и посетителей, что только повысит его статус в глазах гостей и хозяев великосветских парижских салонов. Доверие Евгении еще больше облегчит ему продажу влияния и дарование милостей, хотя епископ и так успел стать мастером подобных дел. Дворец Тюильри он покидал с ощущением, что за время аудиенции прибавил в росте.
День выдался погожим: солнечным, в меру прохладным и радующим глаз красками осени. Чтобы отпраздновать свой успех, епископ велел кучеру ехать по новой дороге через Булонский лес, любимому детищу императора, который лично