до заведующего отделением дошёл слух о драке у базовки, он задумался: «А племянница-то выросла! Поеду в район, надо будет ткань привезти для баб колхозниц».
Наде тоже выдали три метра ситца. Радости её не было предела. Придя домой, она тут же достала платья матери, выбрала одно, другое свернула аккуратно и убрала обратно в сундук. То платье, которое ей более приглянулось, аккуратно распорола по швам. Взяла чугунный утюг, достала из загнива в печи угли, засыпала их внутрь утюга и села ждать, когда утюг нагреется, гладя ладонью и рассматривая ситец. Проутюжила все складочки на частях платья матери, приложила их, как выкройки, на ситец и вырезала все части платья из новой ткани. За одну ночь она на руках сшила себе платье. Конечно, можно было попросить деда, но она не знала, как сказать деду с бабкой, что она собралась замуж. Померила платье – как будто век шила, платье ладно легло по её фигуре.
– Ну, вот и хорошо, а то приедут сватать, не в сарафане же их встречать.
Покрасовалась, полюбовалась сама на себя, наклоняя голову то вперёд, то назад, то с боков рассматривая себя – зеркала-то нет, и сняла платье. Приладила его на плечики в виде палки сантиметров сорока, в центре которой было отверстие, в отверстие продёрнута верёвочка, за эту верёвочку она повесила «плечики» с платьем на гвоздь в стене, закрыв его сверху пелёнкой. Подумала, подумала и решила идти к старикам, без них всё равно никак. Приедут сватать, должен же кто-то из родителей быть.
Дед с бабкой уже были наслышаны о женихе внучки и о драке на ферме. Дед снял очки, исподлобья глянул на внучку:
– Ты что это надумала? Нашла себе мужа! Глаза-то у тебя есть! Мало горя нахлебалась, ещё хочется? Намотаешь с ним соплей-то на кулак! Один в один судьбу матери повторяешь. Зачем тебе это надо? Вон, Николай Граханов, парень степенный, скромный, не верхогляд какой-то. И ты ему нравишься. Чего нос-то воротишь. Вон подружка твоя Валька ему прохода не даёт, умная, наперёд смотрит. А ты всё единым днём живёшь.
– Да за что вы его так, тятя? Вы же его не знаете. А дрался он из-за меня, женщины мне проходу не дают, поносят.
– Так из-за его и поносят. Ты знаешь, сколько таких, как ты, у него? Он сын кузнеца Василия. Ходок ещё тот. О нём судачат во всех деревнях.
– Он сказал, что со всеми порвал отношения, что любит только одну меня.
– У таких любовь не в сердце, а на конце, – парировал дед.
– На каком конце? – не поняла внучка.
– Гулять начнёт, поймёшь.
– Я тоже люблю его.
– Тьфу ты, девка-дура! Люблю! А о том, как с таким жить-то сможется – подумала? – не унимался дед. Надя развернулась и вышла из избы. Она любила Николая, а любовь, как известно, зла…
На назначенный день сватовства Надя пригласила лишь подружку Валентину. Девушка предстала перед гостями в новом платье, Николай не сводил с любимой глаз, его отец и мать отнеслись к невестке равнодушно. Как обычно, сват завёл свою «песню»:
– У нас купец, у вас товар, у нас добрый молодец, у вас красна девица! Покажись, красавица, не зря ли приехали? О, нет, хороша! Щё ж ты молчишь, купец, берём товар или обратно едем?
– Берём! –