ребята боятся – даже те, кто виду не подает. По лагерю ходят слухи, что здесь нельзя находиться, место плохое и проклятое. Я бы ушла отсюда, но, честно говоря, нельзя Регинку одну бросать, без меня она точно не справится. Ей увольняться тоже не вариант – деньги нужны, а если я уволюсь, то поставлю жирный крест на своей репутации. Даже если по болезни вожатый увольняется, его не больно берут на работу в лагеря – никому не хочется связываться с ненадежным человеком, который посреди смены может уехать. Но работать мне страшно, я уже не знаю, что произойдет завтра… Исчезновение человека – уже повод начать беспокоиться, на месте директора лагеря я бы задумалась о том, стоит ли продолжать работу. Но он – знакомый того бизнесмена, который построил лагерь, и, боюсь, слушать никого не станет. Поэтому ситуация патовая…
– В мистику, магию и прочую потустороннюю чушь я не верю, – заявила я. – Согласна, судя по вашим словам, в лагере и в самом деле творится что-то странное. Но я склоняюсь к мысли, что в этом виноваты не призраки, а вполне реальные люди из плоти и крови, которые по какой-то причине устраивают здесь… гм, беспорядки. Вопрос только в том, как они это делают и зачем… Вспомните хорошо, что еще вам показалось странным, помимо того, о чем вы мне рассказали? Может, какие-то случайности, которые вас насторожили, поведение персонала?
– Много чего странного, – пожала плечами девушка. – Про детей я вообще молчу – уже говорила, что они не совсем послушные, мальчишки вовсю курить бегают, и, по-моему, некоторые девчонки из моего отряда – тоже. Но это не странность, а вполне ожидаемое поведение от детей, которые вырвались на свободу из-под родительской опеки – творят что хотят. Еще могу сказать, что некоторые дети ведут себя как-то… агрессивно, что ли. Огрызаются на слова, ругаются даже на меня, хотя я пресекаю хамское поведение на корню. Признаюсь, такой сложной смены у меня еще не было, я не в первый раз работаю вожатой. Но до этого все было гораздо проще, а здесь словно с катушек все съехали. Иногда я не понимаю, как вести себя… Просто не нахожу слов.
– А конкретнее можете сказать, как именно выражается агрессия детей? – спросила я.
– Ну, они ругаются, причем ожесточенно, – проговорила Марина. – Потом недавно я была свидетельницей драки между мальчишками: что они не поделили – до сих пор непонятно. Но если бы я не вмешалась, ситуация оказалась бы плачевной, думаю, дошло бы до травм. И то разнимать ребят помогали Егор и Леша, самой мне бы туго пришлось. И вроде ведь драка между друзьями произошла – еще накануне ребята хорошо общались друг с другом, а на следующий день как с цепи сорвались. Я пригрозила, что пожалуюсь на их поведение директору лагеря и всех их отправят по домам, к тому же Регина мне помогла – она умеет быть строгой, когда нужно, вот все и обошлось. Потом зачинщик драки, Никита Колымов, подходил ко мне и извинялся, говорил, что не знает, что на него нашло. Парень-то хороший, занимается айкидо, уравновешенный, молчаливый, мне