хронику.
– Это хорошо. Ты делаешь большую работу, Сартаал. Я говорил тебе своё мение: я считаю, что мир должен знать историю глазами одного из нас.
Местрен поднялся на ноги и указал на одиноко стоящее дерево. Оно высохло и раскинуло свои голые потемневшие ветви в стороны, словно умирающий тянет свои руки в мольбе о спасении. Под ним стояла чудом уцелевшая лавочка. Именно к ней и направился белый демон. Сартаал поспешил за ним.
Учинённые здесь разрушения открыли с этого места прекрасный вид на сады Серенаи. За минувшие сутки ландшафт претерпел значительные изменения. Теперь он стал много привычнее для демонов. Местрен и Сартаал долго молчали, обозревая, как далеко уже забралась порча.
– Как ты думаешь, мой друг, кто будет читать твои труды в новом мире? Ведь в нём не останется никого, кроме нас самих. Нужна ли будет твоя летопись демонам, подобным нам с тобою?
Это был юмор. Местрен так шутил. Или издевался. За долгие годы знакомства и дружбы Сартаал так и не смог уловить этой тонкой грани. Ведь не было никого похожего на двух этих существ. Они вдвоём так же отличались от других демонов, как и от алтеидов. Впрочем, Сартаал знал, к чему сведётся этот разговор. Местрен всегда начинал свою речь издалека, плавно подводя собеседника к тому, что он хочет поведать. Сартаал научился принимать эту игру и не забегать вперёд.
– Я не думал об этом, – уклончиво ответил он. – У меня есть ощущение, что кто-то её найдёт. Может, через сто или даже тысячу лет. Но она непременно достанется кому-то, кто сможет её оценить.
– Интересная мысль, – Местрен сделал вид, что задумался об этом, и замолчал. Тонким пальцем он водил по краю подбородка. Сартаал молчал в ответ. – Значит, мы будем продолжать писать эту летопись. И одновременно мы будем продолжать уничтожать всех, кто смог бы её оценить.
Сартаал знал, к чему клонит белый демон. Этот разговор они заводили уже несколько раз. И каждый раз Местрен начинал с новой позиции. Но всегда напрашивался только один вывод. Этот вывод так и не был произнесён вслух. Пока.
– Я пишу историю. Но я не в силах её творить, – ответил Сартаал, и нотки раздражения всё-таки промелькнули в его голосе. – Адрион…
– Адрион не безумец, как его отец, – Местрен услышал это раздражение в его голосе и сам нетерпеливо прервал собеседника, перескочив к самой сути их разговора. – И ты это знаешь много лучше, нежели я. Ведь именно ты воспитывал его все эти годы. Ты, как никто другой, знаешь молодого принца и можешь влиять на его решения. Велиар хочет уничтожить весь мир. Его ненависть не знает никаких границ. Он не успокоится, пока не отправит в серый мир последнюю душу. Но…
Местрен неожиданно замолчал. Он обернулся и посмотрел на огромный силуэт Алгорана, возвышающийся над городом. Он долго смотрел на него. А потом вновь обернулся к Сартаалу и заглянул ему прямо в глаза, указывая на демона обжорства.
– Когда