я проваливаюсь в сон, да еще и со сновидениями. Мне снится наша свадьба.
Я в роскошном платье, испуганная, потому что неожиданно узнала, сколько оно стоит, и мне страшно.
Мой жених, который смотрит на меня так, словно я самая желанная конфетка, которую он вот-вот стащит с полки.
У нас с Марком ничего не было до первой брачной ночи, и это тоже пугало.
Я не знала, чего ждать. Ну… почти, не совсем же я дикая.
Сон сменяется. Я в клинике, он со мной. У меня на руках крошечная девочка, а Марк плачет. Серьёзно! Невозмутимый Златопольский. Робот Марк, как называет его лучший друг Адам Агдамов. И плачет!
А потом я просыпаюсь и понимаю, что уже утро. Кладу руку на живот.
Я все еще беременна или уже нет? И что в моем положении лучше?
Мне не хочется подниматься с постели. Но, наверное, надо.
И еще надо собирать вещи. Тут я точно не останусь. И с Марком не останусь. Мне нужен развод. Голова кружится, подташнивает.
Умываюсь машинально, в душ не хочется, уже была вчера, два раза. Теперь эта душевая кабина вызывает не лучшие ассоциации. Заставляю себя все-таки залезть, крови вроде бы нет, но все равно страшно.
Надеваю джинсы, толстовку – откопала на дне шкафа свои старые вещи. Носила еще тогда, когда была простой студенткой и даже не невестой золотого магната Марка Златопольского.
Надо спуститься вниз, в столовую, хотя бы выпить воды. Но я боюсь. Боюсь столкнуться с мужем, с нашей экономкой или горничными. Они, конечно, стараются держаться так, чтобы их не замечали. Но, скорее, когда дома муж. Когда его нет и дома я одна, мне кажется, им по барабану, мешают они мне или нет. Знают, что жаловаться я не буду.
Собственно, почему я должна кого-то бояться? Пока ведь я здесь хозяйка? Или, скорее, наоборот. Я уже тут не хозяйка, поэтому мне фиолетово.
В столовой никого. Странно. Марк же сказал, что мы поговорим? На телефон тут же приходит сообщение.
От него.
Раньше я думала, что миллиардеры мессенджерами не пользуются или у них есть свои каналы связи. Может, и есть, но за полгода брака я так о них и не узнала. Он пишет мне в обычном приложении, которое есть у каждого.
«Доброе утро. Я знаю, что ты проснулась. У меня несколько встреч, которые я не смог отменить. Буду поздно».
Что? Он… он серьёзно?
В ступоре смотрю в телефон. Читаю еще раз. И еще.
После того, что было вчера, он считает, что может отправлять мне подобные сообщения?
Я падаю на стул, опускаю руки. Как так-то?
Неужели он настолько бесчувственный, эмоционально нищий, что не понимает, что сделал вчера?
Или… ему всё равно?
Неужели Марк на полном серьёзе думает, что после вчерашнего я просто отряхнусь и буду жить с ним дальше?
Главное, что я и сама чувствую себя эмоционально опустошенной. Я должна рвать и метать, крушить все в ярости, закатить истерику, скандал…
А вместо этого я сижу на краешке стула, как бедная родственница, и боюсь сделать лишний шаг.
Правы мои так называемые приятельницы. Я просто овца…
Или все-таки нет?
Глава