трех. И повторить как мантру: мне все равно. Мне все равно. Мне все равно.
Меня этому никто не учил. Никто из живых. Есть такие уроки, которые сама жизнь даёт.
Все любят повторять, что надо учиться на чужих ошибках, и продолжают набивать шишки на своих.
– Эй, ты там живая, мышь?
Что ему от меня надо?
Придумал же еще – мышь! Сам он…
Надеваю пиджак, закидываю рюкзак на плечо, беру футболку, которую мне так навязчиво одолжили, поворачиваюсь.
Не смотрю на Тора, который, конечно же, стоит прислонившись к двери, загораживая выход.
– Можно пройти?
– Пройти? Вот так просто? А ты ничего не забыла?
– Сейчас заберешь, или мне постирать? – протягиваю ему его «тишёрт», как сказала бы Дуня.
– Оставь. Дарю.
– Спасибо, не нуждаюсь.
– Неужели? Смотри, пожалеешь.
– О чём?
– Ну… могла бы её загнать на школьном «ауке», бабла бы подзаработала.
Ухмыляется, весь из себя такой вальяжный, спокойный. Хозяин жизни типа, ага.
Школьные «ауки» – аукционы – удивительная мерзость. Лотом может выступить всё что угодно: от свежей сплетни или шмотки популярного парня до, извините, девичьей чести. Еще только я в этом дерьме не участвовала.
– Спасибо, но нет.
– Ну, как знаешь, – он протягивает руку, чтобы забрать футболку. На мгновение мелькает шальная мысль – отвести свою, представляю, как Тор удивится! Вряд ли он ожидает, что и с ним могут поиграть в дебильную игру.
А в следующее мгновение происходит неожиданное – наши пальцы соприкасаются, и мне кажется, я получаю хороший разряд, как от синтетической шмотки, которую резко срываешь через голову так, что искрит.
Отдергиваю руку и чуть стряхиваю, словно пытаясь сбросить налипшую грязь. Слышу, вернее, скорее чувствую его усмешку.
Тор по-прежнему стоит, загораживая выход.
Это слегка крипово. Не то чтобы прямо пугает, но… не двигать же мне его?
– Дай пройти.
– А волшебное слово?
Что? Поднимаю на него глаза – он серьезно? Впрочем, от меня не убудет, а он ведь считает, наверное, что спас меня.
– Дай пройти. Пожалуйста.
– Меня зовут Роман.
Может, я сплю? Или крыша поехала? Не понимаю вообще, что происходит. Продолжаю смотреть. Без эмоций. Это я умею. Можно сказать – особенный дар. Роман, значит?
– И что мне делать с этим знанием?
– Можно попросить по-другому.
Бесит. Бесит, потому что я не понимаю, что происходит. Зачем он тут стоит и почему не дает мне пройти. Да что за день такой сегодня?
Только собираюсь спросить, чего ему от меня еще надо, как надсадное жужжание телефона сообщает о входящем.
Мама! Кто ж еще! Прекрасно понимаю, зачем звонит.
– Да, мам, привет. Да, еще в школе. Меня заперли в женской раздевалке и не выпускают. Один парень.
Говорю спокойно. Я вообще не люблю расходовать эмоции с некоторых пор. Говорю и не отрываясь смотрю на Торопова. Как меняется выражение его лица, как растягиваются губы в улыбке. Он закатывает глаза, беззвучно