слишком легко, и его улыбка не дрогнула.
Богдан уставился на него.
И я уставилась на него.
– Почему?
– Нравиться всем легко, – пожал плечами Влад. Разве? – Но мне порой интересно, каково это… когда тебя ненавидят. – И вот, безупречная улыбка теперь едва заметно охладела в уголках его губ.
На миг воцарилось молчание.
– Нет. – Богдан покачал головой. – Нет, я не хочу нравиться всем и не хочу, чтобы меня все ненавидели. Хочу… – он покосился на стадион, где все снова бегали и кричали. – Хочу быть серым кардиналом. В каждой истории есть такой, знаете? Который наблюдает из тени, всё видит, знает секреты каждого. Который на самом-то деле и управляет игрой.
– Манипулирует, – поправила я.
– Помогает.
– Помогает тем, кому хочет помогать.
– Тем, кто нуждается в помощи, Яра.
– Тогда что ему мешает помогать нуждающемуся в помощи злодею?
Лицо Богдана посуровело:
– Честь.
– Ну-у, если это так называть, – я невольно хмыкнула. – Но тогда герои и злодеи не такие уж и разные.
– Как это?
Удивительно, но это был первый раз, когда мы с Богданом спорили, и всё из-за мальчишки, которого никогда прежде не встречали. Который теперь тихонько нас слушал, как прилежный ученик.
– И герои, и злодеи за что-то сражаются, – начала я, загибая пальцы. – За что-то, что называют высшим благом, Дан. И те и другие во что-то верят, и тех и других кто-то боится, а кто-то обожествляет. Разница лишь… не знаю, в точке зрения? Злодей для одного – герой для другого. Мы всегда следим за историей героя, за его мыслями и поступками. Поэтому и знаем, что он победит – а значит, и станет героем, – в конце.
– Герои тоже бывают занозой в заднице, – самодовольно встрял наконец Влад. – Герой ни за что не станет тебя спасать, если придётся выбирать между тобой и королевством. Высшее благо, верно?
«Да!» Нет. Нет, мне Влад тогда вовсе не понравился. И это я буду повторять себе каждый день с тех пор. Было что-то в его дружелюбном выражении лица и расслабленном голосе, в том, как он замирал каждый раз, когда беседа прерывалась, словно вспоминая – или видя – что-то, о чём другие не подозревают. Не знаю, являлось ли это что-то хорошим или плохим, просто… иным. Есть такие люди: их слова как поэма, а голос как яд, и тебе остаётся лишь гадать, чем же всё обернётся в итоге.
– Насчёт твоего серого кардинала, – было последним, что сказал Влад Богдану в тот день. – Выбирать, кому помогать, править из тени… Именно так ведут себя герои в начале, а злодеи в конце.
В следующий раз Влада я встретила через месяц. Шла мимо больницы и увидела его, уже без гипса, сидящим на той самой скамейке и болтающим с Богданом. Эти двое выглядели теперь как давнишние друзья. Странно, потому что либо они нашли что-то общее – что казалось маловероятным, либо Богдану нужно было что-то от Влада – что казалось ещё менее вероятным. И вечером того же дня голос Влада остановил меня, когда я возвращалась домой с рынка.
– Ты