как, – кавказец зло хрустнул пальцами, – значит, Ром решил расшириться, но эти сектанты его откинули. А потом и вас… Загрызть друг друга решили?
Кавказец сдавил врагу горло.
– Не надо… Не убивай… – хрипел мародер, нелепо раскинув руки с перерезанными сухожилиями.
Подержав пленного еще с десяток секунд он разжал руки.
Мародер плюхнулся на пол и отрывисто глотал воздух.
– И куда ты теперь в таком состоянии? – спросил он у пленного. – Руки я тебе обездвижил, ноги прострелил. Как ты дальше? Поползешь?
– Умоляю, не надо… Ради бога… Прости… – всхлипывал бандит.
– Ты ведь знаешь правила,– холодно отвечал Егерь. – Либо ты…
Прогремел выстрел.
– Либо тебя.
Костер обжигал руки, запекая свежую кровь. За окном бушевал ливень, а здесь – среди вороха трупов и луж крови было тепло. Но Даня не смотрел вокруг – языки пламени ласкающие доски, заворожили его. Сознание растворилось в бесконечной суете. Теперь, кроме его и костра не было ничего. Все проблемы, вся боль, страдания и невзгоды ушли вместе с сизым дымом, что проникал сквозь большие щели и дырки в потолке.
Егерь, обогрев руки, повернулся. Только сейчас кавказец оценил весь ужас произошедшего: все те, кого он знал не один год, с кем делил пищу и кров, сейчас лежали здесь. Эти бледные, давно остекленевшие глаза были полны мертвого безразличия. Он подошел ближе. Тела его знакомых свалили в кучу, как мусор. В этой куче был и старик-механик Ус, выделявшийся своей огромной, седой бородой, и Буль – пузатый и забавный мужичок, что лучше всех готовил еду. Его похлебка не была той приторной дрянью из консерв всегда напоминала кавказцу о прошлом. Сейчас бедолага сидел в углу, опустив голову. На груди красовалось огромное кровавое пятно. В куче тел Егерь отыскал и Тополя – бандиты, видимо, выловили беднягу живым и издевались как хотели. Егерь скупо выругался. Долго кавказец не мог отыскать тело старого друга. Он переворошил эту свалку трупов, но так и не нашел Рома.
– Не мог же ты как все, – бормотал Егерь. – Наверняка ушел. Выжил, как всегда.
Выдохнув, кавказец подошел к окну. Ветер все еще лениво поигрывал с оконной рамой, качая створку из стороны в сторону. Отвратительный звук.
Одним мощным движением, Егерь вырвал хлипкую конструкцию. Задребезжали осколки стекла.
Снова хотелось курить. На часах было чуть поздней полудня, а на улице, казалось, что уже ночь. Били молнии, озаряя вспышками округу, зло ворчал гром. Дождь залил будто из ведра. Егерь выглянул из окна.
Серые, блеклые и совершенно пустые, понурые дома, сгоревшие деревья, надломленные остатки цивилизации, – всё, что осталось от былого мира. А внизу, прямо под окном, ютились бандитские машины.
«Застали врасплох…» – подумал кавказец, выпуская обильное облако дыма.
Он оглянулся. Блеск костра освещал погибших сегодня. Друзья и враги – все мертвы. Костлявой старухе не было разницы кого забирать – все перед ней равны.
Глава X. Скорбь
Тихо