нежели правда чувствуя вину, сказала Энуста. – Помогает прочищать мозги.
– Ничего, – ответил Гвелеста, силясь перетерпеть появившееся щиплющее чувство в носу. – Я здесь не для того, чтобы осуждать чужие страсти.
– Верно молвите, ваше величество, – усмехнулась Энуста.
– Значит, вы узнали меня…
– Конечно. Я отлично помню лица всех, кто ко мне приходит. А вы в своё время заглядывали ко мне частенько.
– Хм-м… – королева слегка смутилась. – Надо ли мне просить вас отдельно о сохранении приватности не только цели моего посещения, но и самого визита как такового?
– Нет, ваше величество, не нужно. Каждый, кто сюда приходит, уязвим в поиске ответов на свои вопросы. Не должно было бы мне пользоваться этой уязвимостью. Моя роль в другом.
– Благодарю.
– Если это всё, тогда приступим.
Энуста встала из-за стола и пошла вкруг по всему помещению. Сорвала несколько пучков свисающих с потолка трав, что-то вытащила из ящичка одного из шкафов, со стеллажа достала ступку и бросила всё собранное туда. Затем она взяла пестик и принялась толочь смесь.
– Когда я буду провидеть, я могу показаться странной или даже одержимой. Точно сказать, что со мной будет, я не берусь – каждый новый ритуал может иметь свои отличительные особенности, которые мне неподвластны. Как бы то ни было, не пытайтесь мне мешать.
Королева кивнула в знак того, что поняла. Эту фразу Энуста произносила всегда, перед тем как начать сеанс.
– А теперь расскажите мне, о чём вы хотите узнать. Можно непрямым вопросом. Просто облеките в слова то, что вас волнует.
– Я попытаюсь, – собираясь с мыслями, сказала Гвелеста. – В последнее время мне снятся кошмарные сны. В этих видениях моё королевство находится либо на грани войны, либо уже атаковано врагом. Мне доподлинно известно, что кошмары посещают не одну меня, хотя, что снится другим, – для меня загадка. Меня страшит мысль о том, что эти сны – предвестники зла в Фэранфаде. И я хочу знать, так ли это. И что я могу сделать, чтобы этого избежать.
Пока королева излагала то, ради чего она явилась к ведунье, сама Энуста закончила переминать пестиком травяную смесь. Прорицательница наполнила небольшую чашу толчёным порошком и поставила её перед собой. Взяла длинную тонкую щепку и подпалила её от огонька свечи. Энуста подожгла смесь в чаше, но тут же задула огонь. Травы остались тлеть, наподобие той скрутки, что недавно курила ведунья. В воздух поднималась струйка белого дыма и терпкий резкий запах, от которого Гвелеста почувствовала лёгкое головокружение и попыталась немного отстраниться от стола.
Энуста же, наоборот, склонилась ниже над чашей и вдыхала дым. Какое-то время ничего не происходило. Но затем прорицательница резко отодвинула чашу так, что та проехалась до середины стола. Сама ведунья откинулась на спинке стула, а потом резко и громко вдохнула, как если бы только что вынырнула из-под воды.
Гвелеста испугалась, но помнила предупреждение