упорно трудились и с каждым месяцем, как и положено, получали от местного графа свою плату. Ведь труд их сложно было не заметить. Так, копаясь в могильной и придорожной земле, семья прожила ещё несколько лет. На отложенные деньги мать сумела отправить дочь в местную школу, после учёбы в которой повзрослевший ребёнок, возвращаясь домой, и верой и правдой отрабатывал обещание, некогда данное ими двумя знатному мужу.
И жили бы те долго и счастливо, да только испортила всё детская любовь и последовавшая за ней недетская ревность и месть. Местные ученицы из благородной школы не смогли принять вчерашнюю оборванку. Аристократки не ценили заслуг девочки и её матери. «Могильница, кладбищенская землеройка», – смеялись они над продолжавшей учиться и трудиться девочкой, а когда поняли, что та совсем не обращает на оскорбления какого-либо внимания и всё так же спокойно общается с «их» мальчиками, взялись за неё со всей серьёзностью. Пытки, обрушившиеся на голову несчастной, были ужасны. Что только малолетние дьяволицы с ней ни делали, и в конце концов восемнадцатилетний ум малышки не выдержал.
На первом дереве, которое они с любящей матерью посадили у самого своего дома, девочка собственными руками надела себе на шею петлю. В глазах её пробежало угрюмое и голодное детство, а после и этот самый лес, что при помощи их ласки, любви и ухода рос, словно по волшебству. Рыдая, девочка оттолкнулась от табуретки под собой, а после, забившись в конвульсиях, повисла на ветке некогда прекрасного саженца.
Взревевший от злобы и боли дух леса, растущий на костях мертвецов и вскармливаемый любовью матери и дочери, не позволил девочке так закончить свою жизнь. Ожившие лишь на мгновение ветки, словно тысячи рук, задвигались, высвобождая и спасая из петли напуганное и заплаканное дитя. Дух-защитник не собирался расставаться со ставшими ему роднёй людьми.
После того случая малышку больше не видели на учёбе, а ещё через месяц всех семерых издевавшихся над нищенкой, включая дочь самого графа, что некогда даровал калеке право вырастить этот лес, нашли повешенными на окраине города. Их обезображенные тела болтались на неизвестно откуда взявшихся лозах ядовитого плюща, всего за ночь окутавшего весь лес. Прознав о случившемся в школе ранее, убитый горем отец велел сжечь проклятую семью и весь пропитавшийся тёмной магией лес. Да вот только стражницы, прибывшие на место, где раньше жила лесничая, так ничего и не нашли. Ни тел, ни дома, ни даже некогда так сильно бесивших графа могил старого погоста. Кости, надгробия и старая сгнившая часовня – всё исчезло, словно по волшебству, оставив после себя тёмный и очень опасный лес, что с каждым годом всё дальше и дальше разрастался во все стороны света.
Охотница очнулась ровно под конец истории. Поприветствовав незнакомку, пьянчуга всучила той нужный мешочек, вслед за чем дама в плаще, хромая на одну ногу, тотчас покинула эти скромные, пропахшие дешёвым вином и нечистотами «хоромы». «Не могла ведь она быть именно той одноногой матерью?» – не успев