в сфере культуры и образования, доказывавших совместимость ислама с прогрессом, в жизни российских мусульман совершились позитивные сдвиги, которые подталкивали их к более чёткой самоидентификации и этноконфессиональному самоопределению. В-третьих, важные последствия имел процесс европеизации мусульманского мира, включая Россию141.
Курс на русификацию окраин империи воспринимался в правительственной среде далеко не однозначно. Одним из наиболее последовательных противников политики русификации стал С.Ю. Витте. По ряду вопросов Витте получал поддержку со стороны некоторых министров и членов Государственного Совета: А.С. Ермолова, Н.В. Муравьёва, А.Н. Куломзина, А.А. Половцова, Д.М. Сольского и др. В разговоре с А.Н. Куропаткиным в январе 1902 года С.Ю. Витте чётко определил свою позицию: «Давление, которое мы оказываем на окраины, приведёт нас скорее к революции, чем, если бы мы дали окраинам относительную свободу»142.
На рубеже XIX–XX вв. министр финансов С.Ю. Витте бесспорно являлся наиболее влиятельной фигурой в правящих кругах Российской империи. Энергичный и широко мыслящий государственный деятель, Витте считал крайне опасным для монархии заметное обострение «национального чувства завоёванных инородцев» и в отличие от большинства царских сановников был сторонником более имперски гибкой этноконфессиональной политики. Позднее, пребывая уже в отставке, он писал по этому поводу: «Вся ошибка нашей многолетней политики – это то, что мы до сих пор ещё не сознали, что со времени Петра Великого и Екатерины Великой нет России, а есть Российская империя. Когда около 35 % населения – инородцы, а русские разделяются на великороссов, малороссов и белороссов, то невозможно в XIX и XX веках вести политику, игнорируя этот исторический, капитальной важности факт; игнорируя национальные свойства других национальностей, вошедших в Российскую империю, – их религию, их язык и прочее…»143. Витте настаивал на одном из своих главных требований: «Учебные заведения существуют не для целей политических, а должны преследовать задачи педагогические, т. е. получение знаний. При отсутствии преподавания местных языков школа не пользуется популярностью у населения и не выполняет своей главной функции – просвещения народа. На первом месте среди предметов преподавания, конечно, должен оставаться государственный русский язык, необходимый для приобщения к общей жизни страны. Но внимания требует и родной язык ученика как предмет наиболее ценный для каждого сознающего свою принадлежность к известному племени»144.
Из всех политических требований, выдвигаемых различными партиями и движениями на окраинах империи, наиболее болезненным для правительства было требование национальной автономии. В одной из записок Витте высказался в пользу возможного предоставления ограниченной автономии некоторым из национальных окраин: «Мысль о расчленении всей России на автономные провинции, по счастью, ещё не приобрела популярности, – писал он, – а потому