– он настоял еще до старта кисть примотать к педали скотчем. Перед самым финишем Егор от усталости потерял сознание, что ассистенты заметили в последнюю секунду, когда вилосипед с креном стал валиться на бок и финишную черту пересек уже по инерции, накатом… Представь восхищение американских комментаторов силой духа русского воина, продолжившего крутить педаль велосипеда потеряв сознание, еще не зная, что рука приклеенная скотчем, попросту вращалась вместе с педалью! Каково тебе? Он сражался на минных полях, для которых не существовало инструкций. Написал универсальный алгоритм разминирования радиоуправляемых фугасов, а мы, как всегда слишком долго ждали, наблюдая за его работой, прежде чем переписать заново все методички. В случае с Егором твой комбат не окажется перед трудным выбором, как если бы выбирал между ста сомнительными добровольцами и пятью людьми с суммарным опытом боевых действий равным сорок лет! Пусть берет парня – я ручаюсь, не пожалеет! – сказал напоследок Рябинин.
Ходаренок не сопротивлялся, но и соглашаться не торопился. Привычно скрестив руки на груди и уткнувшись носом в собственные усы, он почти врос в спинку кресла и сосредоточено смотрел на работающий в режиме громкой связи телефон как на собеседника. Двое других участников беседы, кроме комбата Ходаренка и фээсбэшника Константина со стороны комбата были два ротных командира – Иса Абулайсов и Игорь Медведчук.
– Ну что? – обратился комбат к ротным, по случайному совпадению оказавшихся в кабинете. – Найдем применение однорукому солдату?
– Честно, командир: нет! – по-кавказски несдержано, словно раскрывшись настежь, возразил Абулайсов. – Своих калек хватает – спасибо Аллаху, не остаются. Так зачем нам такой?
– Согласен. Вариант этот так себе, – поддержал Медведчук, несмотря на то что испытывал личную неприязнь к Исе и его чрезмерно хвастливым пехотинцам, и как следствие, осетинам в целом за то, что уж очень старательно выдавали себя за боевиков из Чечни и не только по признаку внешней схожести. Как человек прошедший горнило первой чеченской Игорь на уровне подсознания чувствовал какой-то тяжкий грех у всех кавказских народов.
В отличии от Абулайсова – добровольца из Северной Осетии и командира осетинской роты – чьи бойцы были выходцами из южной республики, Медведчук в недалеком прошлом был офицером украинской «Альфы», в подразделении которого – как и он сам – были люди служивые из той же «Альфы» и «Беркута».
Ходаренок склонился к телефону, произнеся не раздумывая:
– Костя, надеюсь ты слышал ответ? Тут с обеими руками тяжело, а однорукому точно не место… Идея твоя так себе, сомнительная.
– Сань, за него один генерал просит. Если б мог отказать – я б с тобой не разговаривал. Отказать – ну, поверь, никак. Сто раз помогу и еще обязан останусь.
Конечно, Константин врал. Ничем особенным генералу Рябинину Ховрин обязан не был. Они были шапошно знакомы и никогда не встречались лично. Все контакты по телефону. Но почему-то Ховрину хотелось выслужиться