его заслуг перед Болгарской Церковью и благословением на дальнейшее его служение Русской Церкви» подписал митрополит Врачанский Паисий, тогда временно возглавлявший Св. Синод.
Через месяц Св. Патриарх Алексий I написал на прошении о. Всеволода: «1950 год, февраля 10. Протоиерей Всеволод Шпиллер с любовью приемлется в клир Православной Русской Церкви и назначается настоятелем Ильинской церкви г. Загорска». Кроме этого, о. Всеволод был определен на преподавательскую работу в Московскую духовную академию и семинарию, а несколько позднее, по утверждении в звании доцента – и. о. инспектора этих учебных заведений.
В 1951 г. последовал уход с преподавательской работы. Некоторое время был настоятелем храма в Новодевичьем монастыре, а 21 сентября 1951 г. в праздник Рождества Пресвятой Богородицы о. Всеволод был назначен настоятелем Николо-Кузнецкого храма, в котором прослужил более 32 лет. Его трудами прежний «вокзальный» приход (неподалеку был Павелецкий вокзал) переменил свой облик. Благодаря пастырскому и проповедническому талантам о. Всеволода, храм стал одним из самых известных и посещаемых интеллигенцией. О. Всеволод взрастил многих из тех, кто встал на путь пастырского служения.
Деятельный и авторитетный участник международных церковных встреч.
Умер в 1984 г. на второй день Рождества, в день Собора Пресвятой Богородицы.
Похоронен на Кузьминском кладбище в Москве.
Имя о. Всеволода, память о нем хранятся его учениками и духовными детьми. Организованная 25–27 мая 1992 г. I Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского Института (потом ПСТГУ) проходила под названием «Чтения памяти прот. Всеволода Шпиллера». В последующие годы одно из заседаний указанной конференции Института обязательно посвящается его памяти. Проводятся вечера воспоминаний78.
Биографии представленных здесь людей столь различны, что трудно подобрать слова, которые могли бы быть использованы в качестве общего заключения. Проще всего сказать, что их объединяла София, в которой они жили, служили, преподавали, работали, огорчались и радовались и любили Россию по-своему…
Ученье – свет
Родина была далеко, слезами ее нельзя было вернуть. Надо было жить и обживать Болгарию, нуждавшейся в квалифицированных кадрах. Начну с традиционной картинки – культуры, с просвещения умственного и нравственного, где трудились десятки и сотни русских беженцев, университетских профессоров, гимназических преподавателей, церковнослужителей. Уже стало привычным, что при обрисовке этой темы исследователи нередко обращаются к практике привлечения русских прежде всего в Софийский университет. Я попробую начать с ab ovo, с детства.
«В начале 1920-х гг. в местности «Горна Баня» под Софией существовал русский приют для русских детей до восьми лет. Он помещался в двухэтажном здании, в котором находились спальни, но не было столовой. Дети круглый год ели во дворе, под навесом… Многие были настолько малы, что их приходилось