телефон из кармана и набрал номер.
– Алло? Здравствуйте.
– Ваше Высочество, – поприветствовали его на другом конце, – вы чего-то желаете?
– Да. Необходимо провести один платеж.
Спустившись в парадный вестибюль, Дирк направился к выходу, где уже ждали телохранительницы, как вдруг его окликнули:
– Мистер Марголис.
С лестницы, чуть прихрамывая и опираясь на трость, спускался Каспар.
– Как ваше здоровье?
– Лучше, чем я опасался.
– Вы что-то хотели?
– Да, уделите мне минуту. Мне нужно с вами поговорить.
16. Пытка
Вечером того же дня в Бундестаге организовали экстренное собрание.
Саша ожидал, что после объявления о родстве с Дирком отношение к нему изменится. Так и случилось: уже на входе в Рейхстаг члены собрания склоняли головы в книксене и отводили взгляды, чтобы ненароком не вызвать негодование наследника Марголисов. Он и не думал наслаждаться обретенным превосходством. Все мысли занимали жестокие кадры расправы над детьми. Для него это был вызов, и он знал, что не имеет права медлить с ответом.
Он зашел в зал за несколько минут до начала собрания и встал у тумбы лицом к депутатам в фиолетовых креслах.
Карла Шварц, председательница Бундестага, и Верена Краузе, канцлер, заняли места сзади, под символом собрания – орлом с раскинутыми крыльями на стеклянной стене.
Часы пробили шесть часов.
– Добрый вечер, коллеги, – начала Карла глубоким, со старческими нотками голосом. – Прежде чем мы начнем внеплановое совещание, я бы хотела от имени всех членов Бундестага принести извинения мистеру Марголису…
– Клюдеру, – прервал ее Саша. – Если вы, конечно, обо мне.
– Просим прощения…
– Давайте сразу перепрыгнем через ваши притворные извинения, которых, уверен, я бы не дождался, не стань Марголисом, и перейдем к делу, ведь вы не извиняться передо мной за когда-то проявленное неуважение собрались. – Он щелкнул пальцами, с притворным удивлением смотря вверх. – Ах, точно, еще потому что забрали тело дорогого мне человека и расчленили его, хотели забрать и Астру, но здесь вам не повезло, а затем посадили меня под домашний арест, как какого-то преступника.
Саша начал жалеть, что не может полностью насладиться их стыдливо опущенными взглядами. Он видел, как сильно Карла хочет возразить, и ей, казалось, действительно искренне было стыдно.
– Что у нас с армией? – спросил Саша холодно. – Как случилось так, что каких-то сорок человек не успели вывезти и оставили погибать? И большая часть из них – дети. Это провал… Нет, даже не так – катастрофа. Настоящий теракт против морали. Чем вы собираетесь отвечать?
– Армия отступает. Мы ждем поставку новых снарядов и ракет. Враг слишком силен, у него много оружия.
– Да, я знаю об этом, вы ведь буквально подарили его им, когда оставили Куксхафен и не вывезли часть нашего оружия на базе. Да, старого. Да, с заброшенной базы, но это не отменяет того, что его можно было использовать в наших целях.