к нему. – Я с тобой говорил, как с человеком, а ты относишься ко мне, как свинья. Поэтому я сейчас отнесу тебя в ванную, положу там на полчаса и уйду. На свободе ты можешь размышлять, что тебе выгоднее – враждовать со мной или слушаться. Ну вот. Тут тепло и безвредно. Лежи.
IV
Когда, полчаса спустя, Берегов распаковывал молчащего Кисю, тот сделал над собой усилие и, подняв страдальческие глаза, спросил:
– Вы меня, вероятно, убьёте?
– Нет, что ты. Заметь – пока ты ничего дурного не делаешь, и я ничего дурного не делаю… Но если ты ещё раз закричишь, я снова заткну тебе рот и закатаю в ковёр – и так всякий раз. Уж я, брат, такой человек!
Перед сном пили чай и ужинали.
– Кушай, – сказал Берегов самым доброжелательным тоном. – Вот котлеты, вот сардины.
– Я не могу есть котлет, – сказал Кися. – Они пахнут мылом.
– Неправда. А впрочем, ешь сардины.
– И сардины не могу есть, они какие-то плоские…
– Эх ты, – потрепал его по плечу Берегов. – Скажи просто, что есть не хочешь.
– Нет, хочу. Я бы съел яичницу и хлеб с вареньем.
– Не получишь! (Снова это железо в голосе. Кися стал вздрагивать, когда оно лязгало.) Если ты не хочешь есть, не стану тебя упрашивать. Проголодаешься – съешь. Я тут всё оставлю до утра на столе. А теперь пойдём спать.
– Я боюсь спать один в комнате.
– Чепуха. Моя комната рядом: можно открыть дверь. А если начнёшь капризничать – снова в ванную! Там, брат, страшнее.
– А если я маме потом скажу, что вы со мною делаете…
– Что ж, говори. Я найду себе тогда другое место.
Кися свесил голову на грудь и молча побрёл в свою комнату.
V
Утром, когда Берегов вышел в столовую, он увидел Кисю, сидящего за столом и с видом молодого волчонка пожирающего холодные котлеты и сардины.
– Вкусно?
Кися промычал что-то набитым ртом.
– Чудак ты! Я ж тебе говорил. Просто ты вчера не был голоден. Ты, вообще, меня слушайся – я всегда говорю правду и всё знаю. Поел? А теперь принеси книжку, будем учить склады.
Кися принёс книжку, развернул её, прислонился к плечу Берегова и погрузился в пучину науки.
– Ну вот, молодцом. На сегодня довольно. А теперь отдохнём. И знаешь как? Я тебе нарисую картинку…
Глаза Киси сверкнули.
– Как… картинку…
– Очень, брат, просто. У меня есть краски и прочее. Нарисую, что хочешь, – дом, лошадь с экипажем, лес, а потом подарю тебе. Сделаем рамку и повесим в твоей комнате.
– Ну, скорей! А где краски?
– В моей комнате. Я принесу.
– Да зачем вы, я сам. Вы сидите. Сам сбегаю. Это действительно здорово!
VI
Прошла неделя со времени отъезда Талалаевых в Харьков.
Ясным солнечным днём Берегов и Кися сидели в городском сквере и ели из бумажной коробочки пирожки с говядиной.
– Я вам, Георгий Иваныч, за свою половину пирожков отдам, – сказал Кися. – У меня рубль есть дома.
– Ну,