– и он увидел ее глаза. Темно-синие, почти черные. Холодные, затягивающая в себя как в пропасть…
Он просто смотрел. Понимал, еще немного – и она убьет его своей магией. Но не переставал вглядываться в ее лицо, словно хотел разглядеть в нем что-то еще, приоткрыть сокровенное. Почему? Потому что его поразило странное ощущение. В этой ожившей зимней стуже он почувствовал огонек. Крошечный источник живого тепла был запрятан очень глубоко, он был подавлен и почти умирал – но Шелиар его чувствовал… Никто другой, кроме теллина, не ощутил бы искру жизни в этом холоде смерти.
Он сам не мог понять, чего ждет, но ожидание окупилось. По женскому лицу прошла легкая зыбь – оно на глазах становилось другим. Овал немного округлился, черты стали мягче, в них проступили прелесть и нежность. Юноша был поражен, он никогда не видел таких лиц у себя в Шаэстре. Волосы девушки постепенно приобретали золотистый теплый оттенок. Ее глаза… Из темно-синих они сделались светлыми, прозрачно-серыми. И в них была все та же нежность… и печаль. Диадема, как ни странно, тоже посветлела. Теперь на ней ясно вырисовывался редкой красоты крупный сапфир, сияющей синей звездой.
Глаза в глаза… сколько это продолжалось? Вряд ли долго. На серый цвет вновь начала наползать тьма, превращая чистоту в черноту и жуть. Сапфир потускнел на фоне потемневшей диадемы… Живое лицо, взволнованное и молящее, вновь стало белой маской.
И тогда усталость, холод и злая магия наконец взяли вверх над Шалиаром – его глаза закрылись, и он рухнул на тропу, заметенную снегом…
Глава 2. Лис
Тепло. Наконец-то тепло… И как же это приятно. Шелиар открыл глаза и увидел себя в маленькой хижине. Здесь был очаг. Пахло древесиной и костром… Самые чудесные запахи. У Шелиара было особое отношение к дереву. Ведь на его родном острове, заросшем жесткой красной травой, где дома строили из глины, редкие жароустойчивые деревья считались драгоценным украшением. Никому бы и в голову не пришло использовать их в хозяйстве или для построек. Инструменты и утварь делались из камней и железа. А вот у зимних эльфов, как он слышал, все наоборот. Железа они не любят, живут в деревянных хижинах… И он сейчас как раз в таком доме. Только… почему он здесь?
Все это промелькнуло по краю все еще затуманенного сознания, а потом перед мысленным взором вновь предстало женское лицо. Непостоянное, изменчивое. И глаза, ставшие из прекрасных серых – бездонно-черными…
– Ты как? Смотрю, пришел в себя, – приятный звучный голос, явно принадлежавший молодому эльфу, прервал воспоминание. Видимо, у всех эльфов голоса мелодичнее, чем у теллинов, машинально отметил Шелиар. У его сородичей голоса бархатистые, слегка приглушенные… О чем он вообще думает?
– Почему же ты не отвечаешь? Я же вижу, что ты уже в сознании.
Наконец Шелиар в упор посмотрел на эльфа, присевшего рядом с его лежанкой. Это было неожиданно – в какой-то миг теллин почувствовал ощущение родства. Эльфийский юноша явно нес в себе стихию огня.