и я не знаю, что ему ответить.
И я вполне себе могу поверить, что он мог убить и потом съесть целиком огромного медведя. Я опускаю в смущении взгляд, и теперь он утыкается прямо на уровень его ширинки, где штаны совершенно недвусмысленно обтягивают что-то по всей видимости очень даже внушительных размеров.
Я вспыхиваю. Затвердевшие соски предательски обрисовываются сквозь мою блузку, а Роман Борисович не торопится куда-то уходить, и продолжает стоять рядом, давя на меня всем своим авторитетом.
И неприкрытой дикой сексуальностью. Хотя мне-то откуда это знать?!
Ведь у меня никого никогда не было! Если не считать потных поцелуев с Алёшей. Но это, по-моему, сложно назвать хоть каким-то сексуальным опытом. Даже с натяжкой.
И я жалею, что я не одна из тех вышколенных девок, которые уж точно знали бы как себя преподнести этому напыщенному индюку. И злость снова придаёт мне сил.
Я поднимаюсь со своего стула, и сейчас снова хоть немного становлюсь выше, и мне не надо так высоко задирать лицо, чтобы отвечать ему. И уж тем более рассматривать его бугор в штанах, пытаясь отвести взгляд.
– Полагаю, так можно. Если вы убили это животное, чтобы его съесть, то это не считается просто убийством, – не отводя взгляда от его тёмно-серых глаз отвечаю я.
– Спасибо за разрешение, – с иронией отвечает он, и я чувствую тонкий аромат мускуса и кубинского табака, исходящий от него.
А ещё запах дикого зверя. Охотника. Кровавой шкуры.
У меня перехватывает дыхание. Но я беру себя в руки.
– Ну так что, Инна, что ты можешь предложить мне? – снова задаёт он мне этот идиотский вопрос, и я просто выпаливаю ему в лицо:
– Вы видели моё резюме. Вы прекрасно знаете, что я умею. Я не понимаю, что вы хотите от меня?! – делаю я шаг назад, покачиваясь на своих высоких каблуках, как тростинка на ветру, и замечаю, как бессознательно сжимаются в кулачки мои руки от бессильной злости.
Прекрасно, ещё осталось только ножкой топнуть, как обиженная девочка, и тогда он точно возьмёт меня на работу!
– Ну что же, ты же видела всех тех претенденток на эту должность в очереди, да? – с тонкой усмешкой отвечает он.
И я только неуверенно киваю в ответ.
– Ну так вот, каждая из них, поверь, готова предложить мне всё. Абсолютно. Если ты понимаешь, о чём я, – смотрит он на меня в упор, и у меня перехватывает дыхание. – Да они перегрызут друг другу глотку, если им скажут, что победительница получит эту должность, – усмехается он.
И мне показалось, или я вижу тень грусти, пробежавшую в его взгляде?
Но нет, такие не грустят, и он продолжает:
– И если я прикажу каждой из них встать на четвереньки и ползти ко мне на коленях через весь кабинет, она это сделает, не сомневайся, – жёстко говорит он. – И каждая из них опустится на колени и отсосёт у меня, если я ей прикажу. Точнее, если я позволю ей сделать это. А теперь скажи, детка, ты готова предложить мне то же самое? Или ещё что-то большее?
И долгая ледяная пауза, наполненная холодным воздухом из кондиционеров,