растяпу-племянника… Чему Попандопуло, кажется, совсем не противился, моментально приняв как должное авторитет «тетушек» в бытовых вопросах и с удовольствием выполняя их указания и поручения. Зато в беседах о будущем естествознания инженер отрывался по полной программе, жестко отстаивая свою точку зрения даже перед Хельгой. В отличие от Высоковских, Попандопуло был искренне убежден, что дальнейшее развитие прикладной философии возможно только в тандеме с техническим прогрессом, и не стеснялся вступить в полемику по этому вопросу даже с такими признанными мэтрами естествознания, как тот же Берг.
Вот и сейчас, за обедом, несмотря на недавнее обещание, данное всеми исследователями, они опять сцепились в жарком споре, напрочь забыв обо всем на свете. Я обвел взглядом сотрапезников. Хельга внимательно следила за их беседой, так же как и брат, забыв о стынущем перед ней сырном супе, Тихомир и Грац тихо переговаривались о чем-то своем, и к их беседе прислушивался лишь сидящий рядом Лейф. А я, честно говоря, был рад, что не нахожусь на его месте, поскольку слушать во время обеда о различии раневых следов, оставляемых бебутом и абордажным палашом, не очень-то приятное занятие. А вот Лада, кажется, была сильно расстроена.
– Что случилось? – тихо поинтересовался я у супруги, на что та лишь тяжело вздохнула и указала взглядом на окончательно разошедшихся исследователей, уже принявшихся выкладывать хлебными палочками на белоснежной скатерти какую-то мудреную схему. Хм. Не удивлюсь, если вскоре в качестве наглядного пособия они привлекут посуду и столовые приборы. Я погладил Ладу по руке. – Оставь, пусть наговорятся. В споре рождается истина, так, кажется? Вот пусть и… того, рожают.
– Да ну тебя. – Улыбнулась она. – Мне отец с де-ства твердил, что едой играться нельзя…
– Ну так, может, пусть он и им об этом говорит, а? – Я кивнул в сторону сидящего у противоположного торца стола тестя, хмуро наблюдающего за действиями спорщиков.
– Это невежливо… – Вздохнула Лада, – всё же я хозяйка стола…
– А он капитан всего корабля, «первый после бога» и так далее. Так что имеет право. – Ухмыльнулся я, и Белов, словно услышав мои тихие слова, сказанные чуть ли не на ухо жене, вдруг треснул со всей дури кулаком об стол. А едва все присутствующие замерли на полуслове, разразился длиннющей тирадой, после которой наши спорщики стали похожи на подростков, получивших заслуженную взбучку. Красные от стыда и надутые от гнева.
– Право же, не стоило так резко, всё же они не дети малые. – Покачал головой профессор, но получив в ответ яростный взгляд капитана, примирительно взмахнул руками. – Молчу-молчу, Важен Рагнарович.
Обед заканчивали в молчании, которое было нарушено лишь с уходом капитана. Постепенно наши изыскатели отошли от устроенного им разноса, и в салоне снова начался очередной спор между «менталистом» – Бергом и «техником» – Леопольдом. Правда, поскольку посуда со стола уже была убрана, а кофейные