быть, старшему надоело мотовство младшего, и однажды он отказался платить?
– Может, – кивнул Соколов.
– А, может, Александру Ивановичу нравилось опекать Николая Ивановича?
– Ага, – опять легко согласился старший лейтенант, проявляя себя полнейшим релятивистом.
– Проверить, – коротко приказал Михаил Витальевич.
– Что?
– Оба тезиса.
– Есть! – вытянулся Дмитрий.
– Как покойный жил с женой?
– Ну это вряд ли…
– Что – не жил? – переспросил капитан Петухов.
– Никак нет, да – жил. Причем хорошо – на людях они никогда не ругались.
– А наедине?
Соколов подумал.
– Кто ж знает? Я спрошу у нее.
– Не стоит. Допросом главных свидетелей по делу я займусь лично. – Окурок дотлел, и руки Петухова опять были свободны для того, чтобы заняться живым делом (хотя и о мертвом теле).
– Но, мне кажется, ты, Дима, прав – вряд ли.
– Что?
– Что нам стоит подозревать женщин.
– Потому что мы – рыцари?
– Потому, что со мной поделился сомнениями эксперт, изучавший останки "Мерседеса" Скрубина. Машина лишь немного обгорела, рядом оказались автомобилисты, которые потушили начавшийся пожар (к счастью, бензина было мало, Александр Иванович торопился на встречу и не заправился). Так вот, эксперт не внес в заключение свое подозрение по поводу того, что тормоза "Мерседеса" были повреждены перед, а не во время аварии. Причина в том, что установить это точно он не в состоянии. Если предположить, что подозрение правильное, то инфаркт мог быть следствием потери автомобилем управления и столкновения с ограждением и столбом. Тогда это чистой воды убийство. Причем типично мужское. Женщины редко бывают хорошими автомеханиками.
– И водителями тоже! – вставил Соколов.
– Я хотел только сказать, что женщины выбрали бы другой способ убийства.
– Почему во множественном числе, Михаил Витальевич? Жена у него была одна.
– А "вуали" на похоронах было две. Причем антагонистически настроенных.
– Агностики-то здесь при чем? – удивился старший лейтенант.
У Петухова забрезжило подозрение:
– Дима, ты что, книжки по философии читаешь?!
– Только на ночь, товарищ капитан, – нашелся Соколов. – Бессонница у меня.
4
Утро вечера мудренее, потому что утром сам себя спрашиваешь: зачем ты, дурак, так вчера нажрался? В смысле выпивки. Потому что Гера – не чревоугодник какой-нибудь. Скорее аскет и поклонник злаковых. "Пшеничной" в основном.
Зазвенел будильник. Журналист накрыл его подушкой. Но уже ровно через минуту мстительный Пентюх (его не взяли на свадьбу) заиграл гимн. Компьютер подушкой не накроешь – велик. Поэтому Георгий решил, что встать встанет, но гимн петь не будет, так как слов не знает (может, кто подскажет?!).
Завернувшись в простыню, Гера добрел до ванной и узнал, что горячую воду еще не включили. Чертыхаясь, он поставил греться пару дежурных кастрюль и буквально