проступили очертания чешуи, а ногти превратились в самые настоящие когти, впились в дерево.
– Прошу прощения, я…
Он заставил себя выровнять дыхание, вспомнить, где он находится. Ощутить кресло под собой, пол под ногами, тепло чая в животе. Руки снова стали нормальными, только на подлокотниках остались глубокие царапины.
– Прошу прощения, – повторил он. – Надеюсь…
– Перестань, – мягко сказала Кассия. – Здесь все свои.
Но все же взгляд ее сказал совсем другое. «Что тебе до этой девушки» – безмолвно вопросил этот взгляд, и Родерик отвел глаза. Он сам говорил себе это много раз. Он ведет себя, как последний подлец, привязывая к себе девушку, которой не может ничего обещать.
«Только попробуй от нее отказаться!»
«Сайфер, заткнись!»
Но он ничего не мог с собой поделать.
– Я понял тебя. – Лерой снова обратился к дочери, точно и не было предыдущего замешательства. – Но ты все же пытаешься убедить меня совершить должностное преступление, вмешавшись в ход разбирательства.
– Я не прошу тебя вмешиваться! То есть прошу… сделай так, чтобы ее пока просто допросили. На словах.
– Я давно говорила Робину, что допросы с пристрастием и телесные наказания – пережитки былой жестокости, от которой нужно отказаться, – сказала Кассия. – Пожалуй, я снова поговорю с ним об этом сегодня. Но законы не принимают за четверть часа.
Если Лианор узнает о том, каких людей…
«И драконов!»
«Ты что, рассказал им?…»
Давненько Родерик не чувствовал себя так глупо.
«Ты забыл, что у драконов общая память?»
Даже не помнил толком никогда. О таких вещах не пишут в учебниках. О чем-то родители, конечно, упоминали, но далеко не обо всем.
И все же, если Нори узнает, ее удар хватит. Значит, она не узнает. Только бы вытащить ее оттуда. Законно. Полностью оправдав. Чтобы комар носа не подточил. Чтобы она спокойно доучивалась без пятна в личном деле и слухов о том, что влиятельный любовник покрыл ее преступления.
А если не получится…
«По камешку!»
«Уймись!»
– Или отложили допрос из-за выходного или еще чего-то, – продолжала Оливия.
– У дознавателей нет выходных, – покачал головой граф. – Тем более, если речь идет о покушении на Вернона, пусть даже младшего. Весь свет знает, как вы с мамой относитесь к баронессе…
– Она первая начала!
– И сделают вполне закономерный вывод: я затягиваю разбирательство из желания отомстить старшему барону.
– Вот-вот, кто-то тоже сделал вывод, что Лианор отравила Бенедикта, потому что они подрались за день до начала учебы! – воскликнула Оливия. – И теперь она в тюрьме, и ей грозит допрос с пристрастием. Только потому, что кто-то сделал вывод!
– А ты так уверена, что твоя соседка невиновна? Ты часто очаровываешься людьми прежде, чем узнаешь их как следует.
– Лианор – моя воспитанница, и попытка кого-то отравить очень на нее не похожа. Отравление – продуманная и заранее подготовленная подлость исподтишка.