домой, в свой таунхаус на Риттенхаус-сквер, где ее утешением была долгая ванна.
На следующее утро отец вызвал Марлоу в офис, чтобы сообщить, что она проведет аудит финансовых отчетов винокурни «Четыре вора» на месте. Эквивалент королевского гамбита Паркера Кейна в долгой шахматной партии их переговоров. Несмотря на сомнения, идея вырваться за пределы отделанной мрамором штаб-квартиры корпорации «Продукты Кейна» в центре Филадельфии пришлась ей по душе.
После долгого странного месяца, который она провела, погруженная в работу после разорванной помолвки с Нейлом, это радовало. Вплоть до того момента, как она с грохотом проехала по грунтовой дороге, петляющей между высокими дубами и кленами, и обнаружила полуголого мужчину, колющего дрова возле коптильни. Она с восхищением наблюдала, как Рено наклонился, чтобы схватить еще один брусок, мышцы его обнаженной спины двигались, когда он положил его на пень.
Длинные руки взметнулись над головой, большие ладони схватили топор и опустили его с ударным звуком и гортанным ворчаньем, от которого она почувствовала себя такой же расколотой. Мурашки пробежали по ее рукам, когда она наблюдала за его грацией на фоне звуков классической музыки, доносящихся из динамиков ее ультрасовременной звуковой системы. Как часто случалось, когда ей приходилось решать особенно неприятную задачу, она слушала ее во время своего пятичасового путешествия из Филадельфии.
Несмотря на предложение отца лететь самолетом, принадлежащим компании, она выбрала поездку в одиночку, думая, что по дороге прояснит голову и успокоит нервы. Марлоу заглушила двигатель и, чувствуя на себе его взгляд, посмотрела в зеркало заднего вида на себя после дороги. Потянувшись к пассажирскому сиденью, она взяла кожаную сумку с ноутбуком и перекинула плащ через руку, прежде чем выйти из машины, и бедром проверила, закрылась ли за ней дверь. На высоких каблуках она направилась к мужчине, выпрямив спину, расправив плечи и вздернув подбородок под властным углом, который она освоила у отца. Она остановилась, наполовину опасаясь, что может в конечном итоге упасть вперед от его притяжения.
– Еще раз здравствуйте, – сказала Марлоу.
Гравий захрустел под его рабочими ботинками, когда он положил топор на плечо.
– Итак, вы Лоран Рено?
Он протянул руку, в которой не было топора. Ее ладонь исчезла в его хватке, вызвав знакомый толчок в ту секунду, когда его огрубевшая кожа коснулась ее. Не похоже на приветствия мужчин, не державших в руках ничего тяжелее ручки дизайнерского портфеля.
– Послушай, – сказала Марлоу, с головой погружаясь в неизбежную неловкость. – О той ночи, когда мы встретились…
– Мы этого не делали. По крайней мере, я не помню, чтобы ты называла мне свое имя. Или спросила мое.
– Ты прав, – согласилась она. – Я была очень расстроена, но я сожалею, что так с тобой говорила.
– Точно сожалеешь?
Темные брови сошлись под копной таких же темных волос, прилипших к его загорелому, но гладкому лбу, блестевшему от пота. Марлоу не могла решить,