Почти как у нас. Даа́.
Чтобы выделять ударения, как это делали мужчины, приходилось широко открывать рот. Я потерла челюсть, бездумно отмечая, что она немного ноет. А я лишь два слова сказала! Как я буду разговаривать на их убийственном языке?
– Ah mõrí?
Я взглянула на всадника с кинжалом. Он стянул повязку на шею, и я даже не удивилась – тоже красавчик, как и его товарищи. С них будто все герои любовных романов были списаны!
Его лицо было открытым, улыбка – нежной и немного грустной. У него были такие же густые брови и шикарные ресницы, как и у его товарищей, такие же высокие скулы. Но остальные черты лица были более плавными, из-за чего мужчина казался… мягким. Ласковым. Теплым, уютным. Многодневная щетина совершенно ему не шла, добавляя внешности неуместную грубость.
Если бы меня попросили описать всадников ощущениями, про желтоглазого я сказала бы: ему хочется довериться. В нем чувствовалась надежность и уверенность в своих решениях и действиях. С голубоглазым хочется провести вечер за высокоинтеллектуальной беседой – его прямой взгляд рисовал образ спокойного, рассудительного и умного человека. А зеленоглазого страшно хотелось обнять и не отпускать. Такие люди, как он, располагают к себе одним добрым взглядом. А как-то иначе они смотреть не умеют.
Всадник с кинжалом прижал руку к груди.
– Saík im zurá salé…
Выдержал паузу и по слогам произнес:
– Dra-há Da-ár.
Потом указал пальцем на всадника с мечом.
– Suó im zurá salé Aík Da-ár.
Я ахнула.
Это их имена! Зура́ – это имя!
Всадник указал на удерживавшего меня в седле мужчину.
– Suó im zurá salé Gar-dáh Daár.
Я тихо повторила, выделяя ударение:
– Все Даа́р… Братья, что ли?
Голубоглазый радостно улыбнулся.
– Daár, daá. Aík Daár.
– Аи́к Даар.
Я взглянула на зеленоглазого.
– Драха́ Даар.
Посмотрела поверх плеча на третьего всадника. В его желтых глазах плясали бронзовые смешинки.
– Гарда́х Даар.
– Ah saís im zurá, mõrí?
Я помедлила пару секунд, отмечая – каждый вопрос в их языке начинается с ах – потом прижала ладонь к груди и ответила:
– Зура́… Дана Торрес.
Собственное имя показалось простоватым в сравнении с именами всадников. Я повторила, скользя по ним взглядом:
– Аик, Драха и Гардах. Вот и познакомились.
Мужчины переглянулись и засмеялись. Я озадаченно нахмурилась – неужели их имена в моем исполнении звучат так смешно?
Аик повернулся ко мне.
– Да́на То́рэс, áhrinar…
Он повел ладонью, указывая на себя и спутников. Значит, а́хринар – это мы?
Вот уж редкостный «ахрина́р» со мной приключился в виде всего этого мира!
– …sarimás muduá…
Он указал пальцем на свою улыбку, и я медленно кивнула. Сарима́с мудуа́ значит рады. Или что-то похожее по смыслу. В любом случае – ничего страшного.
– …sas varimás kal!
Аик, не глядя, протянул руку Драха, и тот обхватил его предплечье пальцами. Я хмыкнула. Сарима́с… Варима́с… А последние