предложение инициативной группы революционных солдат и офицеров фронта, к которой всецело присоединилась делегация Черного моря (Черноморского флота. – С. Б.), нашел необходимым для усиления мощного и революционного духа армии, для защиты свободы и закрепления завоеваний революции, от успеха которой зависит свобода демократии не только России, но и всего мира, пополнить армию добровольческими революционными батальонами для образования ударных групп. В полной мере сочувствуя идее такого формирования, – писал он далее, – я утвердил исполнительный комитет группы и ходатайство о разрешении немедленно приступить к вербовке волонтеров».[23]
В тот же день Брусилов отправил вторую телеграмму лично Верховному главнокомандующему генералу от инфантерии М. В. Алексееву: «Для поднятия наступательного настроения армии и морального впечатления весьма желательно скорейшее появление на фронте первых революционных батальонов, что возможно при условии Вами срочно начать вербовку волонтеров в военно-учебных заведениях, во флоте и крепостях Черного моря с указанием, какой процент состава военных училищ, школ прапорщиков и частей Черного моря можно вербовать». И далее извещал Главковерха: в Ставку в Могилев, накануне (15 мая) выехали делегаты съезда полковник Яснаков и черноморский матрос А. Баткин, которые «доложат Вам подробно идею создания революционной армии, изложенную в (вышеприведенной. – С. Б.) телеграмме».[24]
Кроме того, генерал телеграммой известил о решении съезда военного и морского министра, а также просил его отдать «распоряжения всем воинским начальникам по предложению местных советов депутатов немедленно отправлять волонтеров одиночным порядком или группами в указанный вербовочный карточный пункт при условии предъявления ими этих вербовочных карточек исполнительного комитета по формированию революционных батальонов тыла».[25] Керенский, все еще находившийся в те дни на Юго-Западном фронте, подтвердил свое согласие и отправил в Военное министерство телеграмму с распоряжением приступить к созданию ударных частей.[26]
И если военный министр всецело поддержал начинание Брусилова, то Верховный главнокомандующий в ответной телеграмме, отправленной ему лично из Ставки 18 мая, высказал известный скептицизм и даже серьезные возражения. «Совершенно не разделяю надежд Ваших на пользу для лихой, самоотверженной, доблестной и искусной борьбы с врагом предложенной меры. – писал Алексеев. – Разрешаю только потому, что Вы эту мысль поддерживаете (выделено нами. – С. Б.). Военно-учебные заведения мне не подчинены, и разрешить в них вербовку не могу, на это нужно согласие и распоряжение военмина (т. е. Керенского, который согласие уже дал. – С. Б.), которому телеграфирую, но считаю, что мы не имеем права расходовать в качестве рядовой силы наших будущих офицеров, пополнение коих становится все труднее. Вербовка из состава Черноморского флота парализует флот, ибо судовые