выглядела взволнованной. Глаза блестели, руки дрожали мелкой дрожью. Пелин устало улыбнулась ему, стараясь держаться своей торжественной улыбки. Эмир отступил от нее, равнодушно разглядывая зал.
– Ты тут – теперь все хорошо, – мягко улыбнулась Пелин.
Эмир посмотрел на ее руку, скользящую по пальцам Селима, и отвел взгляд. Когда он успел стать таким жалким рабом чувств? И страсть приносила боль, как оказалось. Его руки обвили талию Лейлы, когда та вернулась. Эмир прижался к ней сзади, как к спасательному кругу. Лейла улыбнулась, чмокнув его в висок. Пелин мельком глянула на то, как крепко Эмир прижимает к себе Лейлу, и стушевалась. Она впервые чувствовала себя заложницей собственной ревности. Как, оказывается, бывает, жизнь вносит свои коррективы. Парад лицемерия. Что-то внутри Пелин екнуло, но она быстро проигнорировала это. Разве она не хозяйка своим чувствам? Взяв себя в руки, она прижалась к Селиму. Пусть это пройдет, пусть только ее чувства к Эмиру утихнут. Если бы у нее была возможность, она бы никогда не хотела встречаться с ним на той парковке.
Когда развлекательная часть вечера подошла к концу, началась поздравительная. Господин Халит вышел на сцену и толкнул речь о гордости за их холдинг, за всех, кто когда-либо был причастен к тому, чтобы их компания стала одной из самых влиятельных. На сцену вышла девушка с подносом в руках. На подносе были хрустальные статуэтки с фамилиями, очередь настала награждать тех, кто внес самый весомый вклад в развитие холдинга в этом году. Имена мелькали, менялись, а Пелин все больше ощущала, каким напряженным становится Селим. Она сжала его ладонь, чтобы дать необходимую поддержку. Но Селим не обратил на это внимание, все его нутро было там – на этой сцене. Эмир же, в отличие от конкурента, был спокоен, был уверен в том, что окажется на этой сцене. Он даже успевал шептать Лейле какие-то маленькие факты о каждом, кто получал награду. Она смеялась, а Эмир улыбался. Пелин смотрела на них, стараясь скрыть свое напряжение. Она была недовольна тем, что она должна натягиваться как тетива перед Селимом, чтобы он не сошел с ума от напряжения, тогда как Эмир веселится со своей подругой. Она тоже хотела веселиться, это было свойственно ей больше, чем глубокая поддержка и сопереживание.
Наконец-то прозвучало знакомое имя, но это было не имя Селима. Пелин почувствовала толчок. Селим грубо отстранился от нее, с ненавистью провожая Эмира взглядом. Он смотрел, как тот, довольный и самоуверенный, выходит на сцену. Как ему вручают статуэтку. Как Халит целует и обнимает его, как родного сына. Зависть заполняла все нутро Селима. Он уже не замечал попытки Пелин прикоснуться к нему и успокоить, он был занят тем, что прожигал в Эмире дыру своим взглядом.
И Эмир заметил это.
– Особую благодарность за эту награду хочу передать своему партнеру, – он с улыбкой протянул статуэтку в сторону Селима, – если бы не глупость и наивность Селима Йылмаза, кто знает, кто бы менее успешный, чем я, стоял на этой сцене.
Пелин посмотрела на покрасневшее от злости лицо Селима. Ей казалось, что если она решит