Лиллу же как подменили после того покушения!
Доктора говорили, что с императрицей все в порядке, а Дориан им не верил. Потому что яды или заклинания могут привести к безумию, но не к тому, чтобы его супруга вдруг начала требовать справку «об отсутствии болячек»! Как будто внутренний резерв не способен растворить любую заразу, не говоря уже о том, что все придворные следят за своим здоровьем и уровнем магического потенциала, в том числе и его фаворитки. Дориана с его наследием вообще сложно отравить, на него не действует большинство из известных ядов, и Лилла обретет эту особенность после секса с ним. Когда станет ему супругой по-настоящему.
Но эту демоницу, кажется, даже собственная безопасность не волнует, не говоря уже о здоровье ее императора. Хорошо, физически после удара он восстановился в мгновение, а вот забыть этот инцидент не получилось. В груди Дориана жгло от ярости и негодования. Первой мыслью было догнать негодницу, связать, чтобы не могла брыкаться, и долго-долго и со вкусом «показывать» ей всю силу императорской брачной магии!
Дориан настолько весь день и в красках представлял, как он будет все это показывать Лилле, и старался взять собственный гнев под контроль, что в конце концов решил сдаться и приказал Каберу организовать ему встречу с Айседорой. Тело требовало спустить пар, и любовница лучше всего подходила для этого. Для разрядки, для того, чтобы выпустить эмоции и забыть о произошедшем с императрицей, восстановить свою мужскую гордость, в конце концов.
Айседора встречала его в струящемся прозрачном халатике на голое тело, и, словно уловив его нетерпеливое настроение, без лишних слов опустилась на колени, лаская его ртом. Умело, горячо, так, как ему всегда нравилось. Она единственная могла взять его член целиком, а губами и языком делала нечто невероятное.
Дориана всегда заводила эта ласка, с самого их знакомства. Он толкнулся в ее глубины, перехватывая Айседору за волосы на затылке, совсем не осторожничая, насаживая на себя. Но сегодня что-то было не так. Щекотящие ладонь пряди оказались не такими мягкими, шелковыми, женщина на коленях перед ним отдавалась ему со всей страстью, покорялась, подчинялась, даже когда он был груб, как сейчас. Особенно, когда он был груб. Он же сам видел, что фаворитка испытывает дискомфорт, но все равно продолжает удовлетворять его. Потому что его удовлетворение для нее важнее собственного.
Дориан резко отстранился, Айседора же посмотрела на него удивленно:
– Мой император?
– В постель, на живот, – приказал он, и она снова подчинилась, сбросила одежды, легла, сексуально оттопырив ягодицы и раздвинув ноги. Обернулась, призывно облизнула губы, приглашая присоединиться.
Дориан присоединился, вошел в фаворитку со всей силой своей ярости, понимая, что сейчас выплескивает гнев на одну маленькую демоницу, которая посмела ему перечить. Но, помимо ярости, в нем с каждой минутой вспыхивало раздражение. Потому что женщина, извивающаяся под ним, стонущая в голос, женщина, которое еще недавно