Вы десантницы, а нам нужны диверсанты. Если начнётся заварушка, то конечно, добро пожаловать на раздачу пряников, – усмехаюсь. – А пока у нас тихое проникновение и умерщвление спящих.
– Неки, умеют действовать тихо и убивать спящих, – тут же влезает со своим мнением Фри.
– Может быть, но мне неизвестно насколько хорошо вы это делаете, – вздохнув, пытаюсь вразумить буйных девок. – Это приказ.
Фри, аж передёргивает всю, но понурив голову, вынуждена согласиться:
– Неки принесли клятву служить.
– Ура, – шёпотом выдаёт Балагур. – Я бы громче порадовался, но могут и услышать, – кивает на крепостную стену. – Кстати, Фася и Тася, учтите. Появитесь раньше времени, тоже неделю будете спать одни.
– Но мы и так спим одни, – удивляется Тася.
– Ну не хотите, как хотите.
– Хотим, – тут же встревает Фася.
– Вот и не лезьте, – кивает Вован. – Так, всех нимфоманок застращали, осталось только Пуму с Лисой усмирить.
– Мы не нимфоманки, – возмущаются близняшки.
– А я так надеялся, – не может сдержаться от подколки Балагур. – Но отрицание проблемы, не есть её отсутствие. Вон Мальвина же не спорит, берите с неё пример.
– Но я не такая! – пытается возмутиться локисса.
– Ага, рассказывай, – фыркает Пума.
– Да я…
– Так, заткнулись все, – врубаю командирский голос. – Пора. Девчонки, давайте вон в ту рощицу. И сидите там пока сигнал не услышите. Если начнётся мясорубка, то по верёвкам лезете внутрь. Но мы постараемся всё сделать тихо. Пух, ты за главного. Проследи, чтоб глупостей не наделали.
Пушистик, тут же надулся от гордости и едва слышно зарычал, демонстрируя свои не маленькие зубы. Неки моментально сдулись и попытались спрятаться за Валькириями. Но те не захотели быть крайними. И попытались сховаться за Фасей и Тасей. Но и те, почему то, не воспылали особой любовью к скалящемуся симпатичному пёсику. Поэтому поставили перед собой Мальвину и Изи.
В результате картина великого эдемского художника Пушнело Пушистело, «Бледный локис Семён, закрывает своей грудью бабскую колонну по двое».
Перестав рычать, Пух от удивления бухнулся на задницу и ошарашено уставился на меня. Дескать, что за ботва, хозяин? Я же такой лапочка. Даже если и откушу чего, то не со зла же!
– Бр-р-р… Капец, – ёжится молчавший до этого Степаныч, – нормально так вштырило. А ведь это, я так понимаю, остатки былой роскоши?
– У-ти моя лапочка, – принимаюсь чесать Пуха за ухом. – У-ти мой менталистик сладкий.
Пёс тут же падает на спину и подставляет пузо, счастливо суча лапами.
– Ага, – зевает Лаки, – не Демон Страха, но всё равно прикольно.
– Н-н-ничего прикольного, – не соглашается Семён.
– Ладно, танцуем, братцы, – оставляю недовольно скульнувшего Пуха и направляюсь делать грязную работу. Снимать часовых и резать спящих.
Эх, всё-таки человек быстро привыкает к хорошему. К той же тактической связи. Но увы. Так что придётся по старинке.