солдаты один за другим выходят из строя. Одноногий, конечно, закусит удила, но ему ещё долго здоровье восстанавливать.
– Э, э, ты коней-то попридержи! – вскидывается он. – Ничё я не знал. Я чё вообще без мозгов по-твоему?
– Да кто тебя разберёт. Скажи мне, кто твой друг, слыхал наверное такую поговорку?
– Отвали. Думай лучше, как выгребать будем.
– А чё тут думать? Ты бате не можешь позвонить?
– Ты… Ты совсем что ли? Кто про дебилов-то говорил? Сам, как дебил говоришь. Не вздумай про него мусорам сказать, ты понял?
– А чё, я один должен нас выдёргивать? Всё равно узнают, если не вырвемся.
– Не вздумай, я сказал.
– Ладно, не буду, – великодушно соглашаюсь я. – Не бойся, я за своё слово отвечаю, если что. Просто к твоему сведению.
Я сажусь на лавку, прислоняюсь спиной к стене. Мама там сейчас с ума сходит. Блин. Нехорошо вышло. Очень нехорошо. Каха отходит в другую сторону и тоже садится на лавку. Я закрываю глаза. Если чего-то не можешь изменить, не дёргайся. Изменишь, когда сможешь. Железное правило, только вот не дёргаться бывает довольно сложно.
Я погружаюсь в мысли про Каху и табачного капитана. И про одноногого Сильвера. Надо-надо-надо-надо… Надо их всех одним ударом припечатать. Мда… А как?
– Э-эй, брат, – раздаётся голос рядом со мной и кто-то трясёт меня за плечо. – Брат… Э-эй, ты.
По протяжному восточному акценту уже ясно, кто это. Я открываю глаза.
– Чего тебе?
– Закурить давай! – кивает он.
Но кивает не так, как я, например, он кивает в другую сторону, как бы подбородком от себя. И это получается вызывающе и дерзко.
– Не курю, – отвечаю я и снова закрываю глаза.
– Э-эй, – не отстаёт он. – Зачем такой невежливый?
– Слышь не зли меня, гость столицы. Сказал не курю. Чё не ясно? Ты откуда приехал такой активный? Там русский не учат понимать? И отсядь отсюда. Воняешь.
– Э-эй, я тебя у*бу щас, ты понял? – оскорбляется он. – Чё-ё ты, а? Ты понял? Э-эй, ты, чмо!
Говорит он сочно, смачно проговаривая все буквы. Да вот только когда же это всё кончится! Я вздыхаю. Где-то я хорошенько накосячил, раз все демоны мира решили сегодня довести меня до сумасшествия. Что ему сделать, чтобы он успокоился. Не получая от меня отпора, он решает поддать жару. Один уже поддал сегодня. Да какое один… Блин, ну и денёк…
– Сюда смотри, – напирает он и пытается дотронуться пальцами до моего лица.
Блин, достал уже. Я быстро подтягиваю колено к груди и молча отпихиваю этого придурка. Не пинаю, а просто отпихиваю, правда достаточно сильно. Он отлетает назад и падает на пол.
– Э-эй! – орёт он, поднимаясь на ноги. – Кеныгесске джаляб! Я твой роте е…
Договорить он не успевает. Каха прописывает ему знатный пендель под зад.
– Ты чурка тупая. Пасть заткни свою. Он тебя мочканёт-на, а сядем все. Завали хлебало своё поганое.
– А ты ксенофоб, Каха, – качаю я головой. – Человек издалека приехал. Гость можно сказать,