тельской системе Ridero
Тебе
Мы живем сквозь времена,
Мембраны,
Взорванные
Планеты,
Драмы.
Солнц так много, что кажется ты —
Тоже оно —
Луноликое,
Одиноко-
Великое.
Знаешь,
В этом умосложенном
Мире
Так однобоко
Уныло.
Знаешь, в этом же
Богорасщепленном
Месте
Славно сиять
Вместе
Тем, кто поднядлся так высоко.
Слышишь, как дышится
Глубоко.
Ангелу
Знаешь,
Иногда, мне кажется,
Что ты —
Та, что создает
Цветы.
Песни слушает
Мечтает
О невиданном для
Сей земли.
Ты,
Как облако
Из радуг солнца,
Освещаешь,
Но без слепоты.
Из снегов
Ажуры расплетаешь.
Воды гор
Впускаешь в мир мечты.
Знаешь,
Я могу так без конца
Наблюдать.
И с придыханием терпким
Наслажаться вашей
Красотой.
Той, что делает
Вокруг простой
Жизнь с ее
Причудливой фигурой.
Узнаю твой
Почерк
Мудрый —
Оставлять немного
Пустоты
Для рисунков,
Неба чистоты.
Знаешь,
В это самое мгновенье
Ощущается отдохновеньем
Обнажающийся монолог.
Что ни слово —
Слог.
Над узором
Мягкого холста
Засыпает ночь
И та,
Что в безумие свое
Играя ловко,
Подружилась
Давеча
С небесным волком
Номаду
Ты зажигаешь свет в старенькой гостиной.
В тебя не врывается одновременно миллион дел
Как раньше.
От кончиков пальцев
Офисные пираньи не отщипывают
Лакомые чешуйки твоей души,
Ты выдыхаешь медленно,
Вдыхаешь.
Дыши.
Чай на столе издает аромат
Оживающих, как и ты трав.
Ты вспоминаешь, что
Давно не видел друга
Прав был дорогой
Хьюгго,
В мудром безмолвии низин
Сопровождающий тебя
Неспешно,
Мудро.
В один
Миг
Показалось,
Что снова хочется раскрыть
Обьятия
И охватить
Весь мир —
Поприветствовать ангелов-братьев.
Спохватываешься
И осознаешь,
Что шрамы еще впиваются в кожу,
Руки.
Дрожь.
Твои движения скованы и больше
От резких взмахов за спиной
Дыхание учащается
Чем от мысли о том, что
Не забывается,
Прощается,
Потом
За окном снова пурга и метель,
Отепель,
Капель,
Зной,
Осень.
Ты понимаешь, что стал
Осью,
Оком,
Еще одни Богом,
И мир приветсвует тебя один на один
В твоей старенькой уютной гостинной..
Винсенту и Тео
Давиль подарил нам много сухого рома и боли.
Мы были совершенно никчемными влюбленными и только учились познавать притяжение в постоянстве сопротивления. Сталкиваясь, мы страдали и не понимали этого.
Поэтому пальцы, казалось, были немыми, беззвучными и плоскими.
Крестово