ее вещи, что лежат вокруг него на песке. Небольшой рюкзак, сетка с апельсинами; лекарства, вываленные из контейнера, которым она зачерпывает морскую воду. Походный рюкзак тоже есть, набит битком, натянутые ремни трещат. С них свисают металлическая фляга, фонарь. С одной стороны к рюкзаку ремнями прикреплена палатка, с другой – свернутый в скатку спальный мешок. Под днищем – полотенце в пластиковом пакете.
– Вы путешествуете в одиночку?
Рут резко оборачивается, окидывает незнакомца оценивающим взглядом. Ростом она ему не уступает, да и в быстроте, вне сомнения, тоже. Но он значительно плотнее, крепче и, скорее всего, намного сильнее.
– Да. – Она переводит дух. Легкие горят, будто охвачены огнем.
Кит вдруг начинает шевелиться, вздрагивает всей своей махиной, с трудом поднимая в воздух хвост и плавники. И со всего размаху опускает их на мокрый песок. Раздается оглушительный треск, как при вспышке молнии. Вверх поднимаются фонтаны песчинок, сопровождаемые протяжным вздохом.
Ей больно слышать этот вздох.
– Ой, нет, нет! – визгливый вскрик Рут выдает ее панику. Она и сама слышит смятение в своем голосе. – Что нам делать? – спрашивает она у незнакомца, поворачиваясь к нему.
Ник встречает взгляд женщины, и выражение его лица смягчается.
– Мы уже ничего не можем сделать.
Он замечает, что глаза ее немного воспалены. Края век, обрамленные длинными загибающимися ресницами, покраснели, как будто их долго терли.
– Поверьте, я хотел бы помочь. Но мы можем только ждать, быть с ним рядом.
Женщина по-прежнему смотрит на него, в ее взгляде отчаяние.
Ник физически ощущает исходящее от нее горе, и это мучительно, невыносимо.
Он опускает глаза и носком ботинка медленно выписывает на песке восьмерку. Ну как подобрать верные слова? И все-таки лучше сказать хоть что-нибудь, пусть и невпопад, чем промолчать.
– Сочувствую вашей утрате.
Она не станет плакать, нет времени на слезы. Кусая губу, Рут тоже опускает взгляд, затем закрывает глаза, стараясь дышать медленно. Ноздри ее чуть раздуваются.
– Мне не нужно ваше сочувствие. Мне нужна ваша помощь.
Мужчина улыбается, точнее – кривит губы в подобии улыбки. Такое впечатление, что ему все равно: словно он пытался улыбнуться, но потом передумал.
– Даже если бы у нас с вами были большие ведра… нет, не так… даже если бы у нас с вами была большая лодка или целых пять лодок, это ничего бы не изменило. Ему уже ничем не поможешь.
Рут чувствует, как ноги ее слабеют, и она с глухим стуком плюхается на песок.
– Почему это происходит? Это ведь так… несправедливо.
Кит, словно вторя ей, издает стон. Пронзительно-утробный скрип, подобный скрежету днища судна о камни. Смиренный всхлип умирающего существа, отдающегося в объятия смерти.
– Нет.
Рут подскакивает к киту, садится на корточки перед его глазом.
– Останься со мной, прошу тебя. Не покидай меня, пожалуйста.
Кит испускает последний судорожный