Таня Свон

Осколки нашей истории


Скачать книгу

добавляет:

      – Да, такое внимание тебе неприятно, но относись ко всему философски. Ненависть лучше равнодушия. У тебя есть шанс склонить хейтеров на свою сторону, сделать их своими читателями. Заинтересуй их. Покажи, что влезать в скандалы – не единственное твое умение.

      – Я не…

      «…влезаю в скандалы! Меня втянули!» – не успеваю договорить я. Фил сжимает мою руку, без слов намекая, что сейчас не время для споров.

      Слушай и запоминай, Лина.

      – Ссоры и громкие выпады всегда привлекают много внимания. За чужими проблемами наблюдать интересно и безопасно. Но помни, такие шаги дают мощный, но короткий выхлоп. Или, что еще хуже, вызывают привыкание аудитории, которой становится нужен только очередной инфоповод. Перестаешь влезать в разборки? О тебе мигом забывают.

      – Это не мой путь.

      – Надеюсь, что так, Лина. Но докажи это. Докажи не только мне и издательству, но и аудитории. Всем, кто следит сейчас за каждым твоим шагом.

      – Они ждут, что я оступлюсь.

      – Если сделаешь все правильно, хейтеры станут союзниками.

      – Но как? Предлагаете помириться с блогерами? Снова скажете извиняться перед Алекс Шторм?

      Татьяна медленно поднимается с кресла, глядит на меня сверху вниз и произносит:

      – Не знаю. Но твоя ситуация хоть и трудная, но далеко не безвыходная. Судьба издания следующей рукописи зависит от тебя. Постарайся не рубить сплеча. Думай, и только потом делай ход.

      Я встаю, желая продолжить волнующую меня беседу, но разговор, как и рабочий день, окончен. Татьяна мягко улыбается и, прежде чем уйти, едва слышно хлопает в ладоши:

      – Кстати, поздравляю с выходом книги, Лина! Это по-настоящему громкий дебют.

      Глава 2

      – Это нужно отметить. – Фил поднимает пакет с книгами и заговорщически подмигивает мне.

      Не спешу улыбаться в ответ, как и не тороплюсь напоминать – он по уши в долгах. О посиделках в кафе лучше забыть. Торговых центров, чтобы прогуляться в тепле, поблизости в моем районе нет. А слоняться по улице в ноябрьский холод я не готова.

      – Холодновато для прогулок, – с неподдельной досадой выдыхаю я.

      – Мы не будем торчать на улице. – Фил обгоняет меня и начинает шагать передо мной спиной вперед. Глядя в глаза, просит: – Соглашайся, Ангел!

      – На что? – не могу сдержать улыбку, но хочу сохранить серьезный тон. Отвожу взгляд вверх и, наблюдая за тем, как в свете фонаря танцуют редкие снежинки, напоминаю: – Ты даже не сказал, куда меня зовешь!

      Фил останавливается, но я замечаю это слишком поздно. Врезаюсь в его грудь и оказываюсь заключена в крепкие объятия.

      – Не отпущу, пока не согласишься.

      Я слышу, что он шутит. Чувствую, как от щеки, которой Фил коснулся дыханием, мурашки бегут вниз к шее – искры Млечного Пути. Я так хочу побыть с ним наедине, но боюсь принять приглашение. Одна только мысль о том, чтобы сдаться, воскрешает в памяти ужасные картины: темный подвал, полуживой Фил и кровь на его смуглой коже.

      – Не могу.

      – Почему?