пристегнуть ремни.
– Пока, – прощается Лева и в этот раз.
– До завтра, – обещает Маша.
Во дворе пустынно. Скамейки дремлют под толщей снега. Ясени стоят и держат ветки без всякого движения, как будто позируют. Единственное, что движется – девочка из соседнего дома, которая спускается каждый день в этот двор в одно и то же время, как в клетке, чтобы качаться на качелях. Час. Другой. В любую погоду. Не прерываясь.
Вперед-назад.
Когда ее нет – даже страшно.
Вперед-назад.
Не случилось ли чего?
Вперед-назад.
Не разлюбила ли она качаться?
Вперед-назад.
Не переехала ли?
Вперед-назад.
На ней нет шапки и рукавиц.
Вперед-назад.
Как ее уши не примерзают к воздуху, а ладони – к железным прутам?
Вперед-назад.
Волосы поспешают следом, точно старшие родственники, и едва успевают. Ноги сгибаются и разгибаются. Качание. Траектория – скобка смайлика. Побег-насмешка. Полет-молитва. Встать на колени – подняться. Встать на колени – подняться. Ноги сгибаются и разгибаются. Сгибаются и разгибаются.
Птичка на жердочке.
В клетке.
Маша забирается на подоконник, откос ледяной, стекло ледяное, но она продолжает сидеть, стараясь не прислоняться ни к стеклу, ни к откосу, как в электричке.
Цветок хмуро на нее смотрит, и Маша спрашивает:
– Чего?
Цветок резонно глух к подобным вопросам.
– Зачем ты так смотришь, если не собираешься отвечать?
Маша машет ладонью в листья.
– Алло, гараж?
Цветок слишком высоко. Этот уровень недосягаем.
– Ну и дурак, – ругается Маша, потому что: «Ну в самом деле».
Цветок думает: «Будда бы никогда себе подобного не позволил».
Качели внизу перестают улыбаться. Девочка сходит на землю. Прячет руки в карманы. Маша наблюдает. С безопасного расстояния. Птичка слишком далеко, чтобы расслышать пение.
Цветок думает: «Так тебе и надо».
Маша слезает с окна, обходит комнату. На столе – бардак: тетради, учебники, перемотанные изолентой не раз падавшие колонки, наклейки-татуировки вокруг монитора: Губка Боб, медведь в бейсболке со скейтом, пингвины с нотами, светофор между высоток.
Маша садится на стул. Созерцает. Колонки молчат, изолента молчит, медведь молчит, скейт молчит, тетради молчат и учебники.
Полки улыбаются под тяжестью книг. А говорят: «Знания умножают скорби». Маша прижимается лбом к корешкам – сердце ни к чему не лежит, никого не избирает. Она открывает чудо-юдо-книгу-Кита. «Меня выручает одно умение – отвлекаться». Садится к столу. Зевает. Последняя запись в блокноте: «С моей феей что-то не так». Перечитывает несколько раз, как будто проворачивает ключ в замке – пять оборотов. Выбирает ручку в пенале, пробует писать, но чернила закончились.
– Ты