плед. Девочки навытяжку стояли перед столом отца, сцепив руки за спиной. Младшая, Маша, явно мерзла, потому что нос у нее был красный, и она им постоянно хлюпала.
Да что же он за отец-то такой?!
– Повтори, что произошло в парке, – потребовал Верховный, наградив старшую дочь колючим взглядом.
Та опустила глаза.
– Мы играли. Маша решила залезть на перила моста над озером. А она, – девочка посмотрела на меня и мгновенно отвела глаза, – слишком быстро бежала и толкнула ее. Маша упала в воду и чуть не утонула.
Что?
– Мария? – жесткий голос Михаила перебил хлюпанье второй дочери.
– Да, – подтвердила она, кутаясь в плед. – Она бежала и толкнула меня. И я чуть не умерла.
Мне кажется, что мир только что вращался с бешеной скоростью, а сейчас остановился. Так резко, что становится нечем дышать, и, хотя эти девочки мне никто, в голове рождается какая-то совсем детская мысль. Почему они так со мной? За что?
– Все было не так, – говорю я, но это бессмысленно. Хотя бы потому, что взгляд Михаила хлещет словно наотмашь.
– Ты называешь моих дочерей лгуньями? – Кажется, таким голосом запросто можно убить, не прибегая к использованию магии бестиара или рун.
– Это только ваше дело, как вы их назовете. Я не толкала Машу… княжну Марию. Я просто вытащила ее из воды, потому что она тонула.
Верховный смотрит на меня, прищурившись, и в его глазах клубится нечто очень опасное. Хищное. Смертельное.
– Неслыханная дерзость, – произносит он и добавляет: – Или неслыханная глупость. Я пока не могу понять, чего в тебе больше.
Ни того, ни другого, хочется сказать мне. Я просто оказалась не в то время не в том месте, и теперь моя жизнь – ваша собственность.
– Отец, можно идти? – тоненьким голосом интересуется старшая. – Маша может простыть…
– Идите, – коротко командует он, и девочки чуть ли не бегом вылетают из кабинета.
Я снова остаюсь наедине с ним, а Верховный закладывает руки за спину и смотрит на меня в упор. Он вообще любит давить взглядом – не знаю, это мне так повезло, или в принципе всем, но свое запасное оружие, взгляд бестиара, использует постоянно. Я чувствую опасную силу Бездны, смешанную с его, наполненную его яростью.
– Доигралась, Алина? Добегалась? – резко интересуется Михаил, приближается ко мне. – В какой момент, скажи, девочка, ты решила, что сможешь меня обыграть?
– Что?! – выдыхаю я и вдруг понимаю. Девочки оболгали меня, потому что он им приказал. Потому что они его боятся. Потому что – я не знаю, что им тут наобещал, чем запугивал, как он относится к своим родным дочерям – им велено было представить такое вот объяснение. На миг во мне смешиваются чувства, совершенно мне не свойственные – гнев, злость, желание дать этому мужчине пощечину. Я никогда никого не била, мне даже не приходило в голову, что я так могу. Могу просто об этом подумать, но сейчас, видимо, в моих глазах что-то такое отражается слишком ясно, потому что Михаил усмехается:
– Так-так-так,