вела широкая лестница всего в пять ступеней. Над ними нависал тот самый похожий на волну козырек, из-под которого спускались два толстых каната. Они мели своими грязными кистями усыпанный осколками пол.
Поднявшись на крыльцо, Асин коснулась одного из них, провела подушечками пальцев по шероховатой поверхности, оставив на ней розоватые разводы. Поравнявшийся с Асин Вальдекриз поднял кулак и жестом предложил потянуть. Сам же он, хлопнув в ладони, низко поклонился черным внутренностям храма, выглядывающим из-за дверей. Намотав канат на руку, Асин медленно потащила его вниз. Раздался глухой грохот – с таким что-то маленькое и железное падает в неглубокую кастрюлю. Вскоре звук сменился тонким, нежным колокольным перезвоном. Асин подняла голову и заметила целую гроздь больших, размером с кулак, бубенчиков.
– Что ты делаешь? – зашипел кто-то.
В распахнутые двери, беззвучно покачивающиеся на петлях, влетел очередной камень. Он проскакал по полу, ударился обо что-то твердое и откатился. Тогда Атто отряхнул руки, сунул их в карманы штанов и, ссутулившись, шаркнул подошвой. Заскребли под его ногами битые стекла, захрустели, делаясь еще меньше. А бубенцы, так задорно звеневшие совсем недавно, вновь глухо загремели языками.
– Откуда ты знаешь, вдруг что-то прячется там, внутри? – спросил Асин тот самый добродушный юноша с платком, поморщившись.
– А это уже ее проблемы, не считаешь? – усмехнулся Атто и обратился ко всем: – Если наткнетесь на что-то, оповестите остальных.
– Как? – удивился юноша, распахнув глаза.
– Понабрали… – сквозь зубы процедил Атто и полез в сумку, раздраженно борясь с застежками трясущимися пальцами. – Вот, держи. – Он протянул юноше вытянутую картонную трубку с огибающим ее шнуром. – Это сигнальная гильза. Мог бы подумать. И попросить сам. По одной – каждому.
– Кроме нас, – улыбнулся Вальдекриз, скрестив руки на груди.
– Слушай, если мы будем ошиваться под землей, это не значит, что мы не наткнемся на какую-то… – Атто выругался так, что Асин вновь раскраснелась. – А в таком случае ты, тощий, метнешься наверх и зажжешь огонь. Понял?
Вальдекриз отсалютовал, на удивление даже не кривляясь. Но по ехидной ухмылке Асин поняла: его позабавило, что Атто назвал его тощим, хотя сам выглядел так, будто недоедал.
– Разошлись! – рявкнул Атто и вложил последнюю гильзу в руки Вальдекризу. Тот сунул ее под пряжку поясной сумки.
Лестница перед входом в храм опустела. Асин, Атто и Вальдекриз шагнули в темноту, в которой можно было различить широкий коридор с деревянным, местами поломанным полом и валяющимися бумажными фонариками – удивительно, как они не превратились в труху. Остальные скрылись за невысокими деревьями, перепрыгнув каменные ограждения с низенькими толстыми столбиками.
– Слушай, мне вот что интересно, – произнес Вальдекриз, расхаживая взад-вперед по усыпанному сияющими стекляшками